Валерий Ласкаржевский
БИРОБИДЖАН, 2 апреля, «Город на Бире» – 14 марта 2016 года Президент РФ Владимир Путин внёс в Госдуму пакет законопроектов, касающихся реформирования института присяжных заседателей в судах районного уровня. Решение ещё не принято, но оно на последней стадии рассмотрения. Им будут подсудны дела об умышленных убийствах, причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем смерть потерпевшего, посягательстве на жизнь сотрудников правоохранительных органов и некоторые другие, по которым не предусмотрены пожизненное заключение и смертная казнь. Согласно прогнозам разработчиков, на рассмотрение таких дел с участием коллегий присяжных в райсудах смогут претендовать свыше 15 000 обвиняемых. Суждения Валерия Ласкаржевского, которые он озвучил журналисту «Ди Вох», могут показаться читателю несколько необычными, но это позиция профессионала высочайшего класса с сорокалетним опытом юридической деятельности.
Выпускник Дальневосточного государственного университета. С 1976 года работал в органах прокуратуры в должностях следователя, прокурора-криминалиста, заместителя прокурора города Биробиджана, начальника следственного отдела. С 1992 года работает судьей областного суда ЕАО. В его практике более десяти процессов с участием суда присяжных заседателей.
– Валерий Вацлович, каково ваше мнение об очередном новшестве уголовно-процессуального закона?
– В последние десять лет отмечается безудержное, зачастую неоправданное принятие всё новых и новых законов по различным отраслям права. Это правотворчество исходит из администрации Президента, из её правового отдела. Создаётся впечатление, что у них там план, который необходимо перевыполнить за отчётный период. Апофеоз этого правотворческого зуда – расширение категории дел, подсудных суду присяжных, которое запланировано к 2018 году. Эта и другие законодательные новации, как обычно, принимаются без учёта мнения практиков – судей и прокуроров. Их разрабатывают теоретики со степенями, но очень далекие от реального положения дел. Смотрите: в самых ничтожных мелочах повседневной жизни люди прибегают к услугам специалистов, профессионалов, а в деле столь важном, как суд, никто не боится отступать от этого элементарного правила благоразумия. Разве человек, желающий починить часы, обращается к плотнику? Хирург спрашивает у народа, что отрезать больному пациенту?.. Как и любая работа, отправление правосудия должно стремиться к профессионализму, а не наоборот. Подмена профессионализма человеческими эмоциями, которыми зачастую руководствуются судьи из народа, объясняет то, что суды присяжных выносят в десять раз больше оправдательных приговоров, чем обычные суды. До двадцати процентов! Основные доводы сторонников суда присяжных: близость суда к народу и «что это за суд такой, перед которым нельзя оправдаться?». Я хочу задать вопрос: становится ли суд ближе к тем людям, чьи дети, родственники стали жертвами преступников, которых оправдали присяжные? К кому в этом случае суд присяжных стал ближе – к абстрактному народу или к тем, кто ищет в таком суде последнюю надежду избежать справедливого и неотвратимого наказания за совершение тяжкого или особо тяжкого преступления?
– Какие категории граждан представлены в суде присяжных? Зависит ли объективность решений от состава коллегии?
– Домохозяйки, пенсионеры и безработные. Потому что никто из работающих не может позволить себе по несколько месяцев, а то и не один год ходить в суд. Тут надо выбирать: либо быть присяжным, либо оставаться на своей основной работе. Поэтому трудоспособное население всячески избегает этой «почётной обязанности». И вот на этот неподготовленный, зачастую малограмотный и социально аморфный слой населения, владеющий крохами отрывочных знаний, почерпнутых из телепередач, и возлагается обязанность решать судьбы людей.
Чтобы вызвать в суд хотя бы тридцать человек, из числа которых в дальнейшем будет сформирована коллегия присяжных, необходимо разослать около тысячи повесток! Из года в год по ним приходят одни и те же лица. Для них это интересное времяпрепровождение, а также дополнительный заработок.
Авторы закона о присяжных утверждают, что такой суд – самый прогрессивный, демократический суд, а сами присяжные – истинные выразители воли народа. Они самостоятельно решают вопрос о виновности подсудимого. Но ни одного убедительного доказательства этого не приводят. Все их рассуждения носят демагогический характер. Фактически необходимость суда присяжных они мотивируют тем, что он предусмотрен Конституцией, поэтому, мол, хватит дискутировать, а надо строго выполнять основной закон государства.
Судьи не возражают: давайте будем выполнять основной закон, совершенствуя уже имеющуюся форму суда присяжных, которая за последнее время несколько трансформировалась под воздействием практики (сейчас у суда присяжных ограничена категория дел, которые ему подсудны). В своё время США смогли навязать России свою форму суда присяжных, а не европейскую, которая более для нас приемлема. Но это отдельная тема для разговора.
По моему глубокому убеждению, суд присяжных – это отживший институт англосаксонского права, и нашему обществу он не подходит. Пример из практики суда США: футболист на глазах многочисленных свидетелей убивает свою бывшую жену и её друга. Уголовный суд присяжных его единодушно оправдал, а вот гражданский суд, уже из других присяжных, единодушно признает его виновным и обязывает выплатить семьям погибших многомиллионный штраф. То есть в одном суде он невиновный, в другом – виновный. Подходит ли такое судопроизводство для нашей системы?
Поэтому стремления авторов новой судебной реформы лично мне непонятны. Расширяя категорию дел, которые могут рассматривать суды присяжных, они только усугубляют ситуацию.
На протяжении всей истории человечества суды присяжных творили произвол и беззаконие. Как говорил известный австрийский юрист Вах, «если бы учредили премию за изобретение самой плохой формы суда, то эту премию получил бы изобретатель суда присяжных». Многие страны Европы назвали его судом улицы, уродливым подобием правосудия и отказались от него.
Наши предки в России, введя в 1864 году суд присяжных, очень быстро поняли, что ни к чему хорошему он не приведёт. Обер-прокурор Победоносцев в развернутом докладе Александру III указывал, что суд с участием присяжных заседателей «является совершенно излишним, совершенно несообразным с условиями нашего быта, и как порочное образование в существе своём должен быть ликвидирован».
Не так давно вся страна была возмущена оправдательным приговором, вынесенным убийце полицейского в Брянской области. Сам подсудимый в совершении преступления признался и просил лишь о снисхождении, но суд присяжных, состоявший из домохозяек и пенсионеров, к полному изумлению общественности, родственников погибшего и самого убийцы, полностью его оправдал.
В суде присяжных налицо полная непредсказуемость действий – как в осуждении, так и в оправдании подсудимых. Давайте вспомним Библию. Именно народ – то есть, по сути, такой же суд присяжных – призвал Понтия Пилата распять Христа. А ещё накануне эта же толпа его боготворила. Примеров на эту тему можно привести множество. Поэтому я утверждаю, что пользы от суда присяжных гораздо меньше, чем вреда, поскольку цель правосудия – неотвратимость кары – может быть не достигнута именно ввиду того, что правосудие вершится непрофессионалами. И реформаторам здесь следовало бы услышать вопль матерей невинных жертв. Я глубоко убеждён в том, что судить должны только профессионалы, а не дилетанты. Работа судьи – это беспристрастная работа, и чувства здесь неуместны.
– Расширение суда присяжных – личная инициатива президента страны. Наверняка, решение этого вопроса тщательно готовилось специалистами.
– В том, что президент призвал к расширению суда присяжных, вина не его, а его советников, некоторые из которых буквально пропитаны западным либерализмом и ложными идеями демократии. Это они навязали ему свою точку зрения. Я присутствовал при одном таком обсуждении. Либералы тогда призывали ввести суды присяжных вообще для всех категорий дел без исключения. Вплоть до самых малозначительных, которые рассматривают мировые судьи. И говорили это доктора юридических наук, профессора.
В своё время эти же советники так же «насоветовали» президенту ликвидировать налоговую полицию. Это был единственный высокоэффективный правоохранительный орган в России. На каждый вложенный в налоговую полицию рубль она приносила десять рублей прибыли. Но нашим денежным мешкам эта эффективная работа налоговой полиции очень не нравилась, и через советников президента они продавили идею ликвидации налоговой полиции, заменив её наркополицейскими. Естественно, президенту это обосновали какими-то доводами, с которыми он согласился. Денежные мешки добились своего и вздохнули свободно. А буквально через короткий промежуток времени президент признался, что он собственными руками зарезал курицу, несущую золотые яйца. И нужно отдать ему должное, он не побоялся признать свою ошибку, сказал, что «просто поторопился». Я уверен, что так же происходит и с очередным реформированием судов присяжных. Я считаю, что эта ошибка будет гораздо более масштабная и затратная, чем, например, переименование милиции в полицию, так как стране на это потребуются десятки миллиардов рублей. Нужно ли такое реформирование обществу, государству, когда сотни преступников, совершивших тяжкие преступления, будут оправданы? А на своих официальных встречах мы будем повторять: «Судебная реформа состоялась!»
Расспрашивал Александр ДРАБКИН