Подполковник полиции Татьяна ЮХНОВА двадцать лет отработала в органах следствия и дознания. После очередной ведомственной реорганизации её должность сократили, взамен предложив Татьяне Евгеньевне возглавить работу биробиджанского изолятора временного содержания. Подумав немного, она согласилась. И теперь погонами отвечает за каждого своего «постояльца», за его охрану и конвоирование. Непосредственно на рабочем месте, за железными решётками журналист «Ди Вох» взял у неё интервью.
БИРОБИДЖАН, 13 мая, «Город на Бире» - Татьяна Евгеньевна, ваши нынешние подопечные, безусловно, ребята горячие. Многим светит такой длительный срок, что и терять им, признаться, уже нечего. Были ли за время вашей службы в ИВС какие-то чрезвычайные ситуации: попытка побега, нападение на сотрудника или что-то в этом роде?
– Нет. За полгода, что я здесь, ничего подобного не было. Но мои сотрудники, конечно, готовы к возможным нештатным ситуациям.
– Не дай бог, конечно, но, случись что, рука не дрогнет стрелять в человека на поражение?
– Ну, надеюсь, до этого не дойдёт. А вообще каждый наш сотрудник еженедельно посещает занятия по физической и огневой подготовке, и, если потребуется... Хотя мы тут, в ИВС, скорее психологи. Больше работаем убеждением, чем силой.
– И что, эксцессов между заключенными и сотрудниками ИВС вообще не случается?
– Бывает, конечно. Это от темперамента человека зависит, от конкретных бытовых условий. Например, везут человека в наш изолятор из Хабаровска не три-четыре часа, как обычно, а – в силу каких-то обстоятельств – часов восемь-девять. Представляете, в каком состоянии он сюда приезжает, как он устал и измотан дорогой? Он тогда особо в выражениях не стесняется. Так что нам всякое приходилось выслушивать.
– Раз уж мы заговорили о бытовых условиях... Внешне в ИВС всё выглядит очень прилично: ни щербинки, везде свежая краска, плитка... Нашим несчастным больницам впору обзавидоваться.
– В камерах тоже порядок и чистота. Сейчас в каждой из них содержатся от одного до четырёх человек. У изолятора с одним из предприятий общипита заключен договор на поставку горячего питания, и кормят наших подопечных, считаю, неплохо. Утром обычно молочное. На обед – первое, второе, чай. Ужин – каша с мясной подливой. У подростков и беременных женщин ещё более калорийный рацион. На воле, думаю, многие такой стол не могли себе позволить. В каждой камере есть раковина, унитаз, радиоточка. Раз в неделю обязательно душ, смена постельного белья. Ежедневные прогулки на свежем воздухе. В камерах не запрещены настольные игры: шахматы, нарды... Бак с водой постоянно стоит на подогреве, и кипяток в камеры доставляют по первому требованию. Не думаю, что у кого-то есть жалобы именно по условиям содержания. Но если таковые имеются, то никто не запрещает пожаловаться в ту же прокуратуру. Правда, порядок у себя наводят сами арестованные – таковы правила.
– Ну а какие-нибудь запрещенные предметы родственники или друзья пытаются передать в камеру?
– Постоянно. Чаще всего дрожжи, сим-карты и что-нибудь спиртное. Дрожжи, к примеру, можно замаскировать среди рассыпавшегося печенья. А потом на их основе сделать какой-нибудь алкогольный напиток. Ну и сим-карту где угодно можно спрятать. Только все передачи мы тщательно проверяем, все тайные места знаем и запрещённые предметы однозначно изымаем. К слову, запрещено передавать и некоторые продукты питания, в частности скоропортящиеся.
– А курильщики себя как чувствуют? Для них же два-три часа без сигарет – уже мука смертная.
– А им никто и не запрещает курить. Больше страдают те, кто вынужден с ними жить в одной камере и вдыхать этот дым. Вентиляция у нас, действительно, слабенькая, но тут уж ничего не поделаешь. Если задержанных ещё и на курящих – некурящих делить, никаких камер не хватит.
– Догадываюсь, что здоровьем ваши подопечные отнюдь не пышут. Как должен поступить сотрудник ИВС, если кому-то из арестантов вдруг понадобилась медицинская помощь?
– Своего фельдшера у нас нет, и это очень плохо. Так что, если кто-то нуждается в медпомощи, вызываем скорую. Она у нас тут бывает довольно часто. Кроме того, у каждого нашего больного имеется письменное назначение врача и набор необходимых ему лекарств. Хранятся они у нас, но мы их выдаем по требованию. Ну или родственники могут принести в ИВС какие-то обычные таблетки, которые в аптеках отпускаются без рецепта. Тот же анальгин. Если нужен приём в поликлинике – к примеру, они к стоматологам нередко просятся – организуем приём. Все передвижения, понятно, под конвоем.
– Среди арестантов могут оказаться отчаянные головорезы с хорошей физической подготовкой. Такие, что и без оружия, голыми руками, могут одолеть несколько вооруженных человек. Есть ли какие-то особые требования к их содержанию и конвоированию?
– Конечно. У таких в личном деле всегда стоит особая отметка: «владеет восточными единоборствами» или, например, «склонен к нападению и побегу». Эти люди даже в камерах находятся под самым пристальным наблюдением (камеры ИВС оборудованы системой видеонаблюдения – прим. авт.), чтобы он ни сокамерникам, ни себе не навредил. А при перемещении конвой, безусловно, усиливается, получает предупреждение и проходит соответствующий инструктаж.
– У меня есть товарищ, который долгое время служил в органах. Так он таких отморозков повидал, что, говорит, иногда руки чесались какого-нибудь упыря пристрелить «при попытке к бегству». С вами такого не случается? Может, какого-нибудь арестанта напротив было жаль – чисто по-человечески, по-женски?
– Чтоб своими руками... – такого со мной не было. Пожалуй, к убийцам я как мать даже более терпимо отношусь, чем к насильникам и растлителям малолетних. Но на службе это моё человеческое отношение никак не сказывается. А жаль бывало молодых парней и девчат, которые попали в наше заведение по глупости, по недоразумению. В них ещё нет ничего особо криминального, они просто ещё не осознают, на какую дорогу ступают. Ну подрались где-то по пьянке, кому-то крепко досталось... С кем не бывает?! Причем ребята попадаются из вполне благополучных, обеспеченных семей. Их родные потом ходят сюда, как на работу, пороги обивают, слёзы льют, чтобы хоть как-то облегчить грядущее наказание. Таких действительно бывает очень жаль.
– 13 мая у вашей службы профессиональный праздник, пусть пока ещё и неофициальный. Как будете отмечать?
– Я планирую выйти на начальство с предложением поощрить наших лучших сотрудников. На торжественном собрании обязательно отметим лучших молодых сотрудников, хотим, чтобы при этом присутствовали их родители – мы их обязательно пригласим. Восьмая школа изъявила желание нас поздравить, наверное, подарят нам творческие номера.
Евгений Степанов