Журналист «Ди Вох» о недавнем прошлом, в котором люди гибли за металл
БИРОБИДЖАН, 15 ноября, «Город на Бире» – Время – вне зависимости от пространства – выбирает свои ценности и цены. Сегодня это серебро и золото, завтра – свинец и платина, а потом вдруг иконы, а после – книги или уран.
Слово «металлург» когда-то звучало так гордо, что выше был разве что только «космонавт». Сейчас больше знают слово «металлист», и при этом имеют в виду не музыкантов и поклонников тяжёлого рока, а собирателей металлического лома и предпринимателей, которые на этом зарабатывают.
В советское время металлолом, собранный на субботниках, месяцами не вывозился из дворов школ и предприятий, а сейчас за него платят наличные, места сбора делят «по понятиям», территории охраняют, гибнут сами и убивают себе подобных.
Первыми на громадьё российских запасов бывшего в употреблении чёрного и цветного металла обратили взор собратья из Поднебесной. Понемногу, машинами, сначала в Китай повезли чистый лом, а после – и нужные, действующие металлоизделия, например, чугунные крышки канализационных люков, бухты медного провода линий связи, кабель электропередачи. Даже корабли, традиционно сжигавшиеся, скорбно буксировались к сопредельному Амурскому берегу.
Как-то я шёл туристом на теплоходе «Миклухо-Маклай», и вдруг его гудок сотряс красивый сентябрьский день – все высыпали на палубу. В корабельных динамиках зазвучал голос капитана Котенко:
– Личному составу равнение направо! Сейчас мимо будут буксировать «Адмирала Невельского». Проводим корабль по-человечески.
«Адмирал Невельской» глотал наши лица пустыми иллюминаторами, его везли переплавлять на иголки, а он так любил ходить по Амуру. Матросы приложили ладони к козырькам, отдавая честь старому кораблю. Буксир прошёл мимо, он следовал быстрее, чем наше туристское судно, судьба которого уже в то время тоже была предрешена. И сам капитан Виктор Григорьевич Котенко, предвидя списание и гибель любимого корабля, прожил недолго: через некоторое время он заболел и умер.
Заведомая неизбежность смертей, связанных с металлом, была очевидна уже в самом начале металлической эпопеи. Можно было, конечно, профилактировать летальные исходы, но предсказать, когда и кого в очередной раз убьёт металл – ударит ли он током, или придавит, или станет причиной конфликта не на жизнь, а на смерть – нельзя. Первыми, как это часто бывает, стали погибать дети. При диаметральной разности обстоятельств гибели, причина во всех случаях была «металлическая».
Шёл малыш из школы, и мама ждала его, и никто, кроме злодеев, конечно, не знал, что на его пути будет люк теплотрассы, и этот люк будет открыт, потому что его чугунную крышку сдали в металлолом. Малыш погиб, и никому не легче от того, что виновный понёс ответственность по статье 109 УК РФ – неосторожное убийство.
Другой, тоже салага ещё, залезет поживиться металлом в трансформаторную будку – и сгорит, просто сгорит и всё.
Самый лучший, самый дорогой – металл, из которого сделаны патроны и снаряды. В 1997 году рванули военные склады в Бире. И туда побрели караваны «чёрных копателей» – десятки, а может, и сотни. Шли за снарядными гильзами, а находили гранаты. Попробуй оставь на месте такую дорогую хоть и опасную вещь! И снова взрывы да похороны.
Пунктов приема чёрного и цветного металла не было разве что в музыкальной школе. Мало того, «гибнуть за металл» стали не случайно, а по заранее возникшему умыслу.
Первым и самым громким было заказное убийство директора биробиджанской металлобазы и его жены, совершенное в 1994 году. Криминальные интересы бывшего инженера Г. разошлись с интересами и возможностями директора, да и супруга его, работавшая там же бухгалтером, тоже была против коммерческой операции. Тогда Г. и решил вопрос по существу, для чего нанял трёх бывших бойцов спецназа. Дальше – дело техники: убийство, вывоз трупов в лесной массив, похороны без гражданских почестей... Руководителя группы Г. и исполнителя Н. приговорили к исключительной мере наказания, но Верховный Суд заменил её на 15 лет лишения свободы.
Металлобаза развалилась чуть позже, её разворовали простые горожане – и не вагонами, а небольшими партиями.
Лет через десять подростки из поселка Хинганск Облученского района предъявили двум бомжам требование о возмещении материального вреда, ввиду того, что бомжи не на «своей» территории обнаружили и сдали в металлолом болванку весом в триста килограммов. А это не шутка, это 600 рублей наличными. У бомжей денег таких не оказалось, за что один из недорослей их убил. Знаете чем? Оленьими рогами.
Страшные и трагические события разворачивались вокруг того, о чём в Стране Советов не очень беспокоились.
Мне, например, больше других жалко линотип, на котором изготавливался шрифт для газеты «Биробиджанер Штерн». Уникальное изделие, его бы поставить в музее и потомкам показывать. «Смотрите, граждане уважаемые, – говорил бы экскурсовод, – в 1932 году поставили в биробиджанскую типографию эту машину. Она пережила Великую Отечественную войну, здесь отливали свинцовые строки нашей Победы...» А её за несколько тысяч рублей просто отдали на переплавку. И нет памяти.
Уж и не знаю, больно ли вреден язык мой, но не обнаружили бы мы на чердаке валдгеймского ДК распиленный на части медный бюст Героя Социалистического Труда, кавалера трёх орденов Славы Владимира Израйлевича Пеллера, может, и его бы ждала плавильная печь.
«Люди гибнут за металл...» – куплеты Мефистофеля написаны давным-давно, но это трагическое пророчество преследует непутёвое человечество по сей день.
Александр Драбкин