Как пишет газета «Ди Вох»,в 2017 году по заболеваемости онкологическими заболеваниями ЕАО вышла на первое место по Дальнему Востоку.
БИРОБИДЖАН, 1 сентября, «Город на Бире» – Рак – одна из самых опасных болезней. Одолеть этот недуг зачастую не под силу даже лучшим врачам из самых благополучных стран с суперпередовой медициной. Нашему региону, увы, даже в масштабе одной России похвалиться нечем. Онкостатистика удручает. В 2017 году по заболеваемости ЕАО вышла на первое место по Дальнему Востоку. Подробнее об этом сомнительном лидерстве мы сегодня разговариваем с заведующим отделением хирургии онкологического профиля областной больницы Сергеем ШАПОВАЛОВЫМ.
– Сергей Александрович, давайте начнем просто: со статистики.
– В 2017 году в областном онкологическом диспансере состояли на учёте 3194 человека. За первое полугодие 2018-го эта цифра увеличилась до 3218 человек. В среднем мы ставим на учёт за год примерно 550-560 человек. Это те люди, у которых онкологический диагноз уже подтвердился. Среди них человек шестьдесят – с раком кожи (это в среднем, конечно), лёгкие поражены – у восьмидесяти, желудок – до сорока человек, молочная железа – шестьдесят, простата – до пятидесяти, толстый кишечник – до сорока, ну и далее.
– Смею предположить, что многие люди обращаются к врачу уже довольно поздно.
– Запущенность, действительно, большая. Если говорить по 2017 году, то она в пределах 28 процентов. В целом по России этот показатель примерно на треть меньше – 20 процентов. Запущенность – это рак на третьей-четвёртой стадии. На первой стадии люди к нам обращаются довольно редко. Хотя есть категория людей, которые при малейших тревожных признаках немедленно обращаются к врачу – и это, уверяю, очень хорошая черта.
Большая запущенность идёт по раку полости рта – почти 70 процентов. Казалось бы, при первых признаках заболевания горла люди быстрее должны обращаться к врачу. Но, к сожалению, они обычно всё списывают на простуду и занимаются самолечением. Рак печени – запущенность 55 процентов случаев, рак поджелудочной – 53 процента. На первой стадии их выявляют крайне редко. Это очень коварные локализации, очень тяжело выявляются и очень тяжело лечатся. Смертность почти стопроцентная. Со второй или третьей стадией люди живут в среднем 6-7 месяцев.
– Самый печальный вопрос: сколько жизней в год уносит рак в ЕАО?
– В прошлом году от рака умерли 338 жителей автономии. Женщины болеют чаще. Есть ещё такой показатель – одногодичная летальность: то есть это когда между подтверждением диагноза и гибелью больного прошёл год или меньше. В 2017 году в ЕАО она была без малого 30 процентов. По России в целом – 23,3 процента. Больше всего в ЕАО гибнут от рака лёгких – примерно треть заболевших. Смертность от рака желудка примерно 10 процентов. На третьем месте – рак молочной железы: 6-7 процентов.
– Часто ли люди отказываются от назначенной операции?
– Случается. По разным причинам, но бывает. С ними проводится беседа, мы их пытаемся убедить, объясняем, какое будет развитие болезни без операции. А это, ну сами понимаете... Кого-то удаётся уговорить, кто-то отказывается наотрез. Но таких единицы. Обычно люди сами настаивают на операции, даже в случаях, когда и шансов-то практически нет... Людям свойственно надеяться...
– Ну а обратные случаи – когда вы сами отказываете в операции?..
– Тоже бывает. Вроде операция нужна, но у человека такие серьёзные сопутствующие заболевания, что операцию он, очевидно, не перенесёт. Мы разговариваем с ним, беседуем с родственниками. К какому-то обоюдному решению всё равно приходим и лечение всё равно проводим.
– К нетрадиционным методам лечения люди часто прибегают? Коренья, яды, заговоры, отвары?..
– Бывает, и это не возбраняется. Потому как, если процесс уже запущен, он идёт себе и идёт. А вот насколько это помогает, я судить не берусь. Но, наверное, что-то такое есть – непостижимое для традиционной медицины. Ведь вера в особые методы существует не первый год. Во всяком случае, мы от подобных шагов никогда не отговариваем, не разочаровываем больных. Бывает, даже сами предлагаем прибегнуть и к такому виду лечения. Но это всё, конечно, только в случае, если человек не пренебрегает назначениями врача и не собирается обращаться за помощью к откровенным шарлатанам.
– В каком оборудовании сейчас остро нуждается онкодиспансер?
– Прежде всего онкодиспансер нуждается в самом здании онкодиспансера. Его нужно построить. И туда стянуть всё то, что разбросали по городу. Все службы нужны в одном месте. Чтобы правильно поставить диагноз и выбрать вариант лечения, одного клинициста мало. Обсуждать конкретный случай должны все: рентгенологи, патоморфологи, амбулаторная служба... Ну а с самим оборудованием и различными расходными материалами проблем у нас нет. Всё современное, новое и рабочее. Нет проблемы у нас и со специалистами. Многие врачи хотят работать по нашему направлению. Очень хорошие у нас специалисты по онкоурологии. Из Приморья даже несколько человек к нам направили, и мы здесь провели им операции. Недавно мы защитили третий уровень оказания медицинской помощи – более высокий, чем был раньше. Проводим сложные операции на желудке, стали проводить операции на поджелудочной железе. В общем, развиваемся.
– Во многих странах, насколько я знаю, очень хорошо работают государственные программы по раннему выявлению рака. У нас, надо понимать, с этим делом хуже...
– Да, конечно! Я недавно читал, что в Южной Корее человек на работу не устроится, в школу не попадёт, пока не пройдет полномасштабное обследование. Деньги на здравоохранение выделяются просто колоссальные! В Японии очень хорошо налажена ранняя диагностика, в США, Европе…... У нас общая диспансеризация налажена хуже и больше зависит от самого человека. Кто серьёзно относится к своему здоровью, тот и без всяких симптомов не менее раза в год проходит обследование. Другие годами не показываются врачам. А скажем, мужчинам после сорока лет урологу надо показываться ежегодно. С горлом, как я уже говорил, у нас большая запущенность. Поэтому необходимо, чтобы и у нас на государственном уровне были приняты, а главное, успешно работали программы по раннему выявлению онкозаболеваний. И некоторые шаги в этом направлении руководством страны уже сделаны.
– Люди хорошо обеспеченные «онкологию» обычно едут лечить за рубеж. По-вашему, это нормально?
– Мы не возражаем. Хотя по большому счёту и само лечение, и химия, и схема назначения препаратов – всё везде одно и то же. Ну за рубежом, конечно, сервис намного лучше. Может, есть какое-то диагностическое оборудование, которого у нас пока нет. Но ехать за границу именно лечиться от рака особого смысла я не вижу. Если человек не доверяет местной медицине, можно поехать в Москву, в центр Блохина. Там отличные специалисты и прекрасное оборудование. И, к слову, им не один раз приходилось исправлять ошибки, допущенные при операциях их зарубежными коллегами. Но, конечно, каждый волен сам принимать решение.
– Сергей Александрович, будем надеяться, что с годами пациентов у вас будет всё меньше. А те, кому выпал жребий попасть в ваше отделение, пусть побеждают свой недуг и живут долго и счастливо. Всего доброго, главное, сами будьте здоровы!
Беседовал Евгений СТЕПАНОВ