Бывший мэр Биробиджана Виктор Болотнов – о том, что не забылось
БИРОБИДЖАН, 31 декабря, «Город на Бире» - С Виктором Владимировичем Болотновым мы не виделись ровно 16 лет – с того самого дня, когда в 2000-м он был осуждён за совершение должностного преступления и приговорён к шести годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Его арестовали в июле 1999 года, и понятно, что первый мэр Биробиджана в очередных выборах участвовать не смог. После освобождения из мест лишения свободы о Болотнове ходило много легенд. Слухи о нём и сейчас витают самые разные: сомнительные и достоверные, добрые и с налётом зависти и злобы. У наших общих знакомых я раздобыл номер телефона бывшего мэра, позвонил и сказал, что разговор с ним людям будет интересен. Одного этого довода оказалось вполне достаточно, чтобы получить согласие на интервью. Я планировал узнать, как сложилась его судьба, расспросить, где побывал, в какой гавани в итоге бросил якоря... Но собеседнику (и его можно понять) в первую очередь нужно было высказаться о том, что его мучило все эти годы, что до сих пор не забылось...
– Не очень хотелось бы ворошить прошлое. И не потому, что меня мучает совесть за якобы совершенное мною преступление, а просто мне очень больно за город, в котором я родился и вырос, за свою семью, которую преследовали на протяжении всего этого периода, лишая возможности проживать в Биробиджане. За то, что мне не удалось довести задуманные планы по развитию города до логического конца, за ту безнаказанность, несправедливость и беззаконные действия чиновников, которые отдавали и рьяно исполняли команды, невзирая на законы и честь мундира.
В то время у меня сложились непростые отношения с бывшим губернатором области Н. М. Волковым. И причина была не в том, что я не справлялся с поставленными передо мной задачами. Дело было совсем в другом: надвигались очередные выборы губернатора области, и я на этих выборах мог стать очень серьёзным конкурентом. На начальном этапе мне предлагалось вообще не выдвигать свою кандидатуру. Потом были предложения, чтобы я оставил должность мэра и уехал на работу в Москву представителем от ЕАО. Когда и здесь не было достигнуто согласие, пошли в ход такие вещи, как урезание статей расхода, дотирующихся из регионального бюджета, попытки забрать под юрисдикцию области жизненно важные структуры города, различные административные козни... Ожидаемого результата не получилось. Тогда были подключены силовые структуры. Проверяли всю мою деятельность, даже квитанции за оплату коммунальных услуг в квартире, где я проживал с семьей. Документы изымались в мэрии, в «Едином заказчике», ПЖЭТ (производственный жилищный эксплуатационный трест. – Прим. ред.). Не найдя и тут каких-либо зацепок, придумали незаконное хранение карабина и мелкокалиберных патронов и возбудили уголовное дело – не прошло. Далее подготовились более серьёзно. Начали задерживать тех или иных руководителей, закрывали их в ИВС и действовали по отработанному сценарию: дайте на Болотнова компромат – пойдёте на свободу. Не получилось с директором рынка, не вышло с руководителем одной из коммерческих структур, а с двумя другими получилось. Придумали дачу мне взятки. Одному «свидетелю» (в тот период уже арестованному) пообещали, освободив, вернуть заграничный паспорт и дать возможность уехать в Израиль. А другого – для закрепления эпизода взятки – подобрали из своих осведомителей, который в суде постоянно ссылался на плохую память: где надо обвинению, помнил, а где припирали неопровержимыми доказательствами его лжи, тут же ссылался на плохую память.
2015 г., накануне Рождества. В ресторане «Ритц-Карлтон» (Лондон).
Недавно я прочитал статью Бориса Резника в «Московском Комсомольце» о руководителе Росприроднадзора в ЕАО Юрии Недорезове. Вы знаете, один сценарий, всё по шаблону «надо – посадим». Почему сегодня мы создали такое судопроизводство, которое определяет степень твоей вины не на основе доказательной базы, а на основе поставленных задач? При этом там совершенно спокойно, без дальнейших для себя последствий распоряжаются судьбами людей...
– И тем не менее, как сложилась ваша жизнь дальше? Вы посчитали неправильным возвращаться в город после освобождения из мест лишения свободы?
– Если бы я был осуждён за совершение какого-либо реального преступления, то всё было бы понятным. Но меня из родного города убрали насильственным путём, и я не думаю, что кого-то обрадовало бы моё появление в Биробиджане. Я считаю, что для моей семьи решение уехать было единственно правильным.
В 2003 году я приехал в Краснодар. Моя семья уже была здесь. Краснодар – это большой город, и никто меня здесь с распростёртыми объятиями не ждал, но я устроился заместителем директора в одну из крупных строительных компаний. Отработал в этой должности пару лет, потом организовал свою строительную компанию. Так случилось, что практически весь коллектив ушёл со мной, мы и по сей день вместе работаем.
Компания Болотнова в Краснодаре строит жилые многоэтажки, детские сады, стадионы...
– В Биробиджане говорили, что вы строили Сочи...
– Нет, это неправда. Я принимал участие в возведении игрового комплекса «Азов-Сити» под городом Ейском, строил нефтеперерабатывающий завод в Ростовской области, а сейчас мы занимаемся жилищными комплексами в Краснодаре, строим высотки и объекты соцкультбыта.
– Есть ли у вас связь с Биробиджаном? Вы знаете, чем сейчас живёт город? Что думаете о том, что у нас тут происходит?
– Есть конечно, ведь я 45 лет прожил в этом городе. Естественно, интуитивно мне хочется знать, что делается в городе. Когда Борис Леонидович Корсунский, бывший председатель областного Совета, приезжал в Краснодар, мы очень много общались. У меня и сейчас часто бывают бывшие биробиджанцы. Мне сложно судить о том, что происходит в городе, потому что, не владея тонкостями, я могу рассуждать лишь как обыватель. Но как человек, который руководил городом на протяжении девяти лет, и из той информации, что я имею, у меня складывается какое-то удручающее впечатление. Все под следствием, все преступники. Пархоменко, Проходцев, Кривошеев, Недорезов... Не много ли для такого города, как Биробиджан?! Может, уже пора разобраться, кому вообще это выгодно? Нужно понимать, что любой хозяйственный руководитель – это живой человек, у любого могут быть ошибки, но соизмеримы ли они с вынесенными вердиктами?
Мне, например, совершенно непонятна современная кадровая политика, когда новый мэр, только заступив на должность, набирает себе советников, которые днём и ночью трудятся над трактатом структуры мэрии. Если сам не знаешь и не понимаешь, не надо садиться в это кресло. Ведь за тобой стоят жители города, которые ждут от тебя профессиональной работы, потому что от твоей деятельности зависит их благополучие. Я хорошо помню, как мы работали в период развала Союза, когда детей в детских садах кормить было нечем, когда хлебозавод из-за отсутствия муки работал «с колес», город было нечем топить... Даже в такое время не было допущено ни одного сбоя в работе города. И советников у нас не было. Надо просто быть специалистом и усердно трудиться. Мне кажется, что сегодня люди, пришедшие к власти в городе, не специалисты. Может, я и ошибаюсь, только надо чётко осознавать: чем дольше принимаются непрофессиональные решения, тем глубже город погружается в пучину нерешённых проблем.
Перед прогулкой над Лондоном.
– Помните ли вы еврейский Биробиджан? Как думаете, у города есть шанс снова стать еврейским?
– Конечно, помню. Я в нём родился. Но я думаю, что Биробиджан уже не станет еврейским городом в прежнем смысле. Там сегодня очень тяжёлая перспектива для молодежи, и не только еврейской. Идёт большой отток жителей, те, кто уехал, назад уже не вернутся. Я, к сожалению, не вижу молодежи, которая могла бы стать перспективной для управления городом. Конечно, я могу ошибаться. Но взять, к примеру, Водоканал – там сменился ряд руководителей, а ситуация не улучшается. Водоканал всегда работал стабильно, он поддерживался бюджетом города. Неужели нельзя решить вопросы приобретения спецтехники?! Найти какие-то полтора миллиона, если это жизненно необходимо?!
Непонятна ситуация и с перевозкой льготников на пассажирском транспорте. В моё время бюджет был крайне дефицитным, и отношение со стороны администрации области тоже было не лучшее, но всё работало, льготников ни в чём не ущемляли. Работало спецавтохозяйство, РСУ, ПЖЭТ, велось дорожное строительство, занимались благоустройством жилых микрорайонов, ремонтировали жилфонд, сносили ветхие дома. Еженедельно проводили санитарные дни. На дорогах не было ни одной ямочки, а сейчас, смотрю, люди жалуются, что по городу проехать невозможно. Не знаю, может, уже стало лучше...
Что такое руководитель города? Это глава семьи. Город – твоя семья. В семье нужно день и ночь видеть проблемы, решать их, а не ссылаться на какие-то трудности. Надо жить городом, и тогда всё получится. К тому же сегодня ни у кого нет каких-то политических амбиций, интриг, подводных камней и течений, которые мешали бы.
– Прошло уже достаточно много времени. Вы своих противников простили?
– Тут нужно правильно понимать, что удар был нанесён не только по мне, а по всей моей семье. Многие считали, что у Болотнова накоплен огромный капитал. Да, моя семья была обеспечена в Биробиджане, но когда я приехал в Краснодар, у нас не было ни копейки. Я не собираюсь никому мстить, ходить с винтовкой и держать кого-то на прицеле, но простить не могу. Представьте себе, как возят по изоляторам... Ты находишься в среде, где фактически являешься инородным телом. У них там, за решёткой, другое сознание, другое понимание... Сами подумайте: могу ли я простить тех, кто поставил меня в такие условия?!
Я часто себя спрашиваю: неужели тот опыт, который я наработал, не пригодился бы биробиджанцам? Мне инкриминировали хищения, связанные с поставкой угля в город. Это бред, который уже тогда должен был быть очевиден. Хищений, связанных с углём, не могло быть теоретически. Как можно похитить то, чего городу не хватает? В большинстве случаев Райчихинский угольный разрез поставлял нам уголь в долг. По истечении стольких лет я могу сказать, что были случаи, когда я был вынужден принимать решение и давать указание начальнику станции Биробиджан-1 разгружать в Биробиджане вагоны с углём, следовавшие в Хабаровск. Просто мы знали, что в Хабаровске запасы есть. А после, когда уголь приходил для нас, мы отправляли его хабаровчанам. Может, это и было преступлением, но мне нужно было спасать город. Когда в бюджете денег нет, их оттуда взять невозможно. Но сторону обвинения это не волновало. Я и сегодня официально могу заявить, что в период моей работы никто из бюджета ни одной копейки не взял. Я не прощаю тех, кто обвинял меня в этом, и тех, кто их поддерживал.
– Когда-то очень давно в нашем с вами разговоре вы обронили одну запомнившуюся мне фразу: «Я всегда жил хорошо, и буду жить хорошо». Понимаю, что за колючей проволокой хорошо жить невозможно, но в той ситуации Болотнов всё же оставался самим собой?
– Я не мог себе позволить стать другим, иначе и последствия моей жизни тоже были бы другими. Даже в заключении можно и нужно найти себя. Там тоже можно вести себя так, как считаешь нужным, и к тебе будут относиться с уважением.
– Хотелось бы вам когда-нибудь приехать в Биробиджан?
– Планы такие есть, мы с супругой уже говорили на эту тему. В Биробиджане похоронены мои мама и брат, родители и брат жены. Так что, думаю, приедем. Сорок пять лет жизни вычеркнуть невозможно. Когда-то меня даже посещали мысли вернуться в Биробиджан. Можно было предложить себя в прежней должности. Но сейчас выборов нет, да и биробиджанцам вряд ли это нужно.
– Если хотите, можете что-нибудь пожелать биробиджанцам. Свободный микрофон, так сказать...
– Мне очень хотелось бы, чтобы Биробиджан оставался Биробиджаном в лучших своих традициях – чистым, уютным, зелёным. Чтобы люди из него не уезжали. Почему нужно ехать искать счастья на юг?! Нужно сделать так, чтобы в Биробиджане оставалась молодёжь. Когда я руководил СУ-256, мне было всего 28 лет, и в работе я делал ставку в основном на молодых специалистов. Перспективных ребят нужно искать, иначе город захиреет. Я понимаю, что это сложно, но если у мэра сегодня не будет основы, на которую в дальнейшем можно опереться, перспектива работы очень печальна. Нужно, чтобы жители чувствовали внимание от рождения до самой смерти – вот тогда город будет жить. Да, будут проблемы, будут недостатки – такова жизнь, но развитие не остановится. И ещё: никогда не ругайте предшественников. Сохраните то, что сделано, и сделайте лучше.
Расспрашивал Александр ДРАБКИН