БИРОБИДЖАН, 17 января, «Город на Бире» - Я не специалист в вопросах военной стратегии и тактики, но уже много лет знаю о том, что на одного обороняющегося приходится не менее четырех атакующих. Какое отношение это может иметь к адвокатской деятельности, спросите вы. Так я отвечу: самое непосредственное.
Председатель Коллегии адвокатов ЕАО Николай Григорьевич Русинов однажды, как и я, сменил форменный китель на гражданский костюм и с тех самых пор ушел в защиту, но не в глухую защиту, а в публичную. В судебном процессе стороне защиты противостоит более многочисленная сторона обвинения. В задачу следователей, оперативников и других работников силовых структур входит раскрытие и расследование преступлений. Может, оттого что Русинов сам работал в следствии, наш разговор несколько вышел за рамки планируемого. Меня интересовали итоги работы и перспективы деятельности коллегии адвокатов, а Николай Григорьевич, постоянно уходил в размышления о проблемах уголовного процесса в целом.
– Вы спросили меня об итогах и перспективах работы нашей коллегии адвокатов... Ответ на эти вопросы выходит далеко за рамки любых цифровых показателей. Действительно, в деятельности моих коллег есть чистые победы: это когда в отношении наших подзащитных или судами вынесены оправдательные приговоры, или на стадии предварительного следствия прекращены уголовные дела. Об этом я ещё скажу, но дело вовсе не в отдельных фактах и не в том вовсе, кто оказался убедительней – защита или обвинение. Есть проблемы, касающиеся общих демократических принципов уголовного и уголовно-процессуального права. Это принципы законности и справедливости.
Чтобы стало понятно, о чём я хочу сказать, мне придется уйти в историю, закончившуюся 15 лет тому назад с введением в 2001-м нового Уголовно-процессуального кодекса России. Законодательство, действовавшее ранее, относило продление сроков предварительного следствия к компетенции прокурора. Расследование довольно большой категории дел также относилось к компетенции следователей прокуратуры, что очень положительно влияло на жёсткий контроль над сроками расследования. Прокурор просто не мог плохо надзирать за деятельностью своего же следствия. Только особо сложные, многоэпизодные дела расследовались более полугода. Расследование свыше года носило исключительный характер. Кто работал в те годы следователем, должен вспомнить, как нас заставляли вместе с постановлением о продлении срока следствия готовить проекты приказов о наказании – о наказании самих себя, естественно. Оба документа подписывались руководителем одномоментно. Всё это стало давать сбои, когда продлевать сроки начали руководители следственных подразделений. По формальным поводам дела стали продлеваться фактически до бесконечности. Примеров тому много: от дела бывшего мэра города Андрея Пархоменко до дела бывшего заместителя председателя правительства ЕАО Сергея Кривошеева. Но в этих делах есть обвиняемые, а вот в деле, возбужденном в отношении заведующего областным бюро судебно-медицинской экспертизы Григория Викторовича Бурдо обвиняемых нет, и каких-либо общественно опасных последствий тоже нет, за исключением обострения болезни самого Бурдо, после того как ему публично надели наручники. Но сроки расследования продлеваются с мая 2015 года и мало кому известно, для чего, и каков предположительно будет результат расследования. В такой обстановке трудно себе представить перспективы результативности работы.
Тем не менее, о волоките сроков расследования адвокаты уже заговорили во весь голос. На это указывают в многочисленных жалобах на незаконные действия следователей. И результаты такой работы есть. Не буду заново называть фамилии обвиняемых, которым судом изменялась мера пресечения на более мягкую только потому, что дела были с очевидными признаками волокиты.
– Говорят, солдат спит, а служба идёт. Дело расследуется, и даже срок домашнего ареста впоследствии засчитывается в срок наказания. Может, и не так страшно долгое, но тщательное расследование дела?
– Это молодой солдат хорошо спит во время службы. Потому что служба его ограничена одним годом или контрактом. Обвиняемые спят гораздо хуже и реже, а в случае, если они невиновны в совершении преступления, плохой сон сопровождается ещё и многочисленными заболеваниями, которые обостряются в период нервных стрессов. Адвокату при всех других его обязанностях приходится нередко выполнять функцию психолога.
Ещё сложнее по нынешнему УПК решается вопрос об аресте человека. Старый кодекс возлагал обязанность производства арестов на прокурора. На практике это выглядело достаточно просто, но было точно и эффективно. Обвиняемого приводили к прокурору, там же был следователь и адвокат. Прокурор изучал всё, что наработано по уголовному делу, беседовал с обвиняемым и лично убеждался в том, что квалификация содеянного определена правильно, преступник действительно общественно опасен и может совершить новое преступление либо скрыться от следствия и суда. Прокурор выслушивал доводы сторон и принимал решение. Сейчас, на мой взгляд, всё сложнее, а у судьи меньше возможностей объективно оценить ситуацию. Судья видит лишь отдельные материалы дела и не вникает, да и не должен вникать в квалификацию преступления. Его интересует характеризующий материал, наличие возможности скрыться и совершить новое преступление. Возможность скрыться от следствия достаточно доказать справкой о наличии заграничного паспорта. А время сейчас такое, что заграничного паспорта нет только у людей ленивых либо у служащих в специальных органах. По мнению следователей, не мешать следствию можно только находясь под стражей. Прокурор, присутствующий при избрании меры пресечения слово в слово произносит текст, изложенный в ходатайстве об аресте. В такой ситуации у суда в девяноста процентах случаев нет оснований отказать в избрании ареста или его продлении. Справедливости ради стоит заметить, что в последнее время судьи всё чаще отказывают в продлении сроков. Наверное, это потому, что доводы следователей и прокуроров из месяца в месяц повторяются. Естественно, в этом немалая заслуга и защитников, которые в своих жалобах умело акцентируют внимание на аргументы следователей, рассыпающиеся с течением времени.
Несколько лет назад в Октябрьском районе я защищал гражданина, который в лесу, будучи пьяным, сел за рычаги вездехода, начал движение и наехал на двух мужчин. Одного задавил, другой уцелел чудом. Поскольку дорог в лесу нет, налицо было причинение смерти по неосторожности (статья 109 УК РФ). Но в прокуратуре области потребовали возбудить дело об умышленном убийстве, а после стали настаивать на ещё более жесткой квалификации: умышленное убийство и покушение на убийство двух лиц. Мои доводы во внимание не принимались. Следствию потребовалось целых три года, чтобы прийти к выводу, что убийство было действительно неосторожным. К этому времени по делу истекли сроки давности, и подсудимый был освобожден от наказания, хоть и признан виновным. Это пример, когда невольно задаешься вопросом: а ради чего потрачено столько времени и сил? Зачем проделана гигантская работа, причём всеми сторонами? Впрочем, принятое решение законно и справедливо, а это главное, ради чего мы работаем.
– В вашей коллегии состоят сорок адвокатов. Они работают не только на территории области, но и за её пределами. Наверное, примеров судебных решений, которые можно отнести к адвокатским победам, много...
– К серьезной победе справедливости можно отнести дело Геннадия Сироткина, обвинявшегося по статье 285 Уголовного кодекса – злоупотребление должностными полномочиями. Защиту осуществлял адвокат Виктор Стебловский. По этому делу приговор суда первой инстанции был обвинительным, но областной суд, рассмотрев дело во второй инстанции, приговор отменил – обвиняемый был полностью оправдан. Есть и другие интересные дела, которые благодаря усилиям адвокатов были прекращены ещё на стадии предварительного следствия. Но повторюсь: с каждым днём эта работа всё сложнее, потому что очень трудно отслеживать процесс расследования, если он растягивается до бесконечности. Я понимаю трудности следственных работников, тем более, что их состав значительно омолодился. Но нам всем важен результат: законное и справедливое решение по уголовному делу. Даже в свете того, что к этому самом результату следователи и адвокаты идут каждый своей дорогой.
Александр Драбкин