Два дня – сначала в Доме офицеров на территории ракетной части, а затем в Благовещенском кафедральном соборе – Биробиджан прощался с медсёстрами военного госпиталя Надеждой Дураченко (Мошкиной) и Галиной Михайловой, трагически погибшими 5 декабря в сирийском Алеппо. С женщинами прощался и журналист «Ди Вох»
БИРОБИДЖАН, 16 декабря, «Город на Бире» - СОВСЕМ недавно, в июле, мы все хоронили Никиту Шевченко, он тоже погиб в Алеппо. Проводить молодого человека в последний путь тогда пришли сотни земляков.
Горе его родных и близких, конечно, неизмеримо. Но всё же Никита был кадровым военным, и он осознанно выбрал себе эту суровую профессию. В мятежную Сирию он отправился добровольно и погиб при сопровождении гуманитарной колонны. Рядовой Шевченко пал с оружием в руках, как подобает настоящему мужчине. Светлая ему память.
Он вернулся домой,
но был мрачен приём,
Не таким представлял он
свидания миг.
Ах, как пахла родная земля, и её
Торопливо солдаты
бросали на цинк.
(Строки из песни Василия Ежова «Разговор с отцом».)
Две женщины, чьи имена на днях пополнили скорбный список наших потерь в Сирии, тоже носили на плечах армейские погоны, но они были представительницами самой мирной профессии на Земле. Это какой же сволочью надо быть, чтобы прицельно ударить из артиллерийских орудий по брезентовым палаткам, над которыми развевается флаг с красным крестом?!
ПРОВОЖАЯ девчат в последний путь, даже незнакомые им люди не могли сдержать слёз. Такие молодые! Такие красивые! Ещё вся жизнь была бы впереди, и вдруг такая страшная и нелепая смерть. А уж те, кто знал Надежду и Галину лично, на добрые слова и вовсе не скупились.
– Я Надю хорошо помню, – рассказывает Ирина КОГОНОВСКАЯ. – Мы вместе с ней работали. Только я медицинской сестрой в хирургическом отделении госпиталя, а она – в нейрохирургии. Всегда весёлая была, живая такая. Как ветер носилась по отделению, только и слышно повсюду её смех да шуточки. Я ведь понятия не имела, что она снова в Сирию поехала и там погибла. Я в госпиталь пришла брата навестить, там мне и сказали о гибели наших девчонок. Шок, конечно, был страшный. Представляю, каково сейчас их родным.
Другая Ирина, КОЮЧКО, хорошо знала вторую медсестру. Говорит, Галина была верным и надёжным человеком:
– Она была очень хорошим и преданным другом. На неё всегда можно было положиться. Если сказала, что сделает, можно было не сомневаться, сделает обязательно. У неё пятнадцатилетний сын остался. Очень-очень жаль мальчишку. Он так сильно переживает. Отца нет. Мама для него была самым родным и близким человеком.
С теплотой Галину Михайлову вспоминают и пришедшие на похороны одноклассники. Только недавно, говорят ребята, встречались всем классом по случаю какого-то очередного юбилея школы. Вот же Галина была с ними: жива-здорова, шутила и смеялась вместе со всеми. А теперь...
ГРОБЫ опускали в могилы под звуки гимна и залпы прощального салюта. И только сейчас я заприметил того, кого целый день безуспешно искал глазами в толпе. С Костей мы когда-то учились в одном классе. Мы не виделись без малого 34 года – с тех пор, как я перешёл в другую школу. И, признаться, лучше бы нам вовсе не встречаться, чем при таких обстоятельствах.
Костя недвижимым взглядом наблюдал, как с каждой лопатой гроб, где лежит его Надя, скрывается под землёй.
– Знаешь, она ведь уже второй раз отправилась в Сирию. Я, конечно, беспокоился за неё страшно. Но она после первой командировки сказала, что дежурство у них прошло хорошо, и их госпиталь надёжно защищён «зонтом» – противоракетной обороной. Ни разу не было даже намёка на обстрел. Я и успокоился. А отказаться от командировки Надя никак не могла. Она ведь военнослужащая, приказ есть приказ. Да и не в её характере было увиливать. И этой работой она очень дорожила. Хороший коллектив, неплохая зарплата, нормальное начальство, друзья-подруги, социалка... Где ещё такое место найдешь? Перед командировкой мы успели дома ремонт сделать. Думала вернётся – заживём в обновленной квартире, как молодые. Не довелось. Мы у Разгончиков познакомились (Братья-близнецы Олег и Васька Разгон тоже учились в нашем классе. – Прим. авт.). Заглянул я к ним как-то на вечеринку, а там девушка симпатичная, с кем-то из знакомых пришла. Слово за слово. Стали встречаться. Через год поженились. Я у Васьки на свадьбе был свидетелем, а потом он у меня. Родилась дочь – Наташка. Мы с Надей прожили вместе больше двадцати лет и прошли рука об руку самые трудные времена. В девяностых ели один куриный окорочок на семью на целый день. Супы варили на «Галине Бланка». Всё было! Но с ней мне было легко. Даже малейшие ссоры, которые случаются в любой семье, она умела гасить. Такой вот у неё был весёлый и жизнерадостный характер. С Галиной Михайловой они дружили давно. Вместе работали в областной больнице, вместе в 2013-м заключили военный контракт. Вместе 30 ноября отправились в эту последнюю для них командировку. Беды тогда ничего не предвещало. Но когда мне позвонили с работы и сказали, что надо срочно подойти и уточнить кое-какие данные моей жены, у меня сердце оборвалось. Какие могут быть данные, когда есть личное дело и про неё уже всё давно известно?! Я сразу всё понял, но продолжал надеяться: вдруг всё у неё в порядке, вдруг это не она погибла в Алеппо, вдруг жива... Погибла, сказали, при выполнении воинского долга. Дочери я сам позвонил, сам сказал, что нет больше с нами нашей мамы. Теперь я ей и мать, и отец, и самый близкий и родной человек. Здесь, – Костя кивнул на нетронутую землю рядом со свежими могилами, – я для себя место застолбил. Когда придет время, лягу рядом с женой.
Я не нашёл подходящих слов в утешение. Ничего тут время не залечит. Светлая память этим девчатам. Светлая память всем нашим землякам, погибшим при исполнении своего воинского и человеческого долга.
Вы были молоды,
ни в чём не виноваты,
За что судьба вам
уготовила войну?
(Строки из стихотворения Юлии Олефир «День Победы».)
Евгений Котов