19 марта в России отмечается День моряка-подводника — профессиональный праздник военнослужащих и гражданского персонала подводных сил Военно-Морского Флота Российской Федерации, установленный Главкомом ВМФ РФ в 1996 году.
БИРОБИДЖАН, 19 марта, «Город на Бире» — Юрия Опенько в Биробиджане многие знают. Активный пенсионер почти всегда участвует в велопробегах, лыжных гонках, часто отстаивает свою гражданскую позицию по проблемным вопросам. О своем интересном прошлом и службе на подводной лодке в 1954-1958 годах он говорить не любит. Но накануне своего профессионального праздника Юрий Федорович согласился рассказать корреспонденту «Города на Бире» о своей жизни и 75-дневном походе на Гавайи – остров Мидуэй, где размещалась американская военно-морская база.
Мечты о морской жизни
- Мне еще лет семь было. По отцу соскучился, а контора на втором Биробиджане. Думаю, пойду к папке. Смотрю, на бревнах сидит старичок, брюки такие широченные, пряжка с якорем сияет. Он заулыбался, очень спокойный такой, интеллигентный оказался. Стал рассказывать, как служил в Порт-Артуре на броненосце, как японцы наступали, мин наставили, а его в этот день не было на борту. Там были адмирал Макаров, художник Верещагин и цесаревич Николай. Удалось выжить только цесаревичу.
Потом ещё мне попался старичок – здоровенный, крепкий. Он служил комендором на крейсере и на Цусиме попал в плен к японцам. Но говорит, что японцы их очень уважали. Поэтому когда меня на призывной комиссии военком спросил, где я хочу служить – в ВДВ или на подводной лодке, я сразу выбрал второй вариант. Хотя служить надо было пять лет.
Учеба в школе подводного плавания
- У нас команда была – больше 20 человек из ЕАО. Мы приехали в Хабаровск, и на повторной медкомиссии многих отправили в другие войска. Осталось только шесть человек. Сначала нас направили в школу подводного плавания во Владивостоке. Ходили на лодке, а они все ещё были военной постройки. Новых лодок на Тихом океане не было. Изучали плакаты, чертежи. Для меня это была ерунда, я до армии уже на токаря выучился и от военкомата курсы шоферов окончил. Я даже помогал преподавателю чертежи рисовать. В конце учебы сдал все предметы на «отлично».
Командир отряда нам вручал свидетельства. Это был легендарный человек, он еще в Первую мировую войну командовал подводной лодкой. И на его подлодке матросом служил Кузнецов, который стал впоследствии министром военно-морского флота. Когда с комиссией приезжал Кузнецов, наш командир отряда ему не докладывал. Кто-то другой это делал.
Служил я мотористом. Два командира из-за меня даже поругались. Один хотел меня в электрики забрать, а второй сказал, что я уже готовый моторист. Поэтому, как окончил учебу, меня направили на новую подводную лодку. Тогда северным морским путем к нам перегнали много кораблей, в их числе два крейсера. На одном из них я служил.
Дедовщины у нас как таковой не было. Мы дембелям в рот смотрели, а те к нам обращались «братишка». Закон был, когда они уходили на дембель, нужно было им новое обмундирование отдать. А они отдавали свою форму. И мы знали, что на выходе получим то же самое.
О неработающих опреснителях и кондиционерах
- Пошли вниз, мимо Курил, мимо Японии и дальше по прямой на юг. Сначала температура была нормальная, а потом все выше. Под конец все матросы остались в трусах и тапочках, температура за бортом была 62 градуса. Перестали работать кондиционеры. Тем ребятам, которые на Кубу ходили, им еще сильнее доставалось. У них до 70 градусов доходило.
Лодка не хотела во время шторма быть под водой. Только боцман мог ее обуздать. Как выдержать сильный шторм? Крен достигал 50 градусов! Выбило дверь в ограждении рубки, срезало антенну, вырвало несколько метров легкого корпуса. Очень трудно было мотористам и электрикам.
Питание было сносное. Мы же дети войны и выросли на картошке. Но в походе она так достала! Сухая картошка, аж противно было смотреть. Тогда холодильников не было, все консервы и запасы складывали в самое холодное место. Вздутые банки «бомбаши» назывались. Сало не портилось и куры тоже. Особенно мы любили капусту соленую. Первое не шло, почти не ели. Во втором поковыряешься, компот выпил и все. Сухари, галеты были, хлеб закончился через две недели.
Очень не хватало пресной воды. При нормальной температуре опреснители работали (на базе на Камчатке), ушли на юг и они перестали функционировать. На седьмое ноября нам выдали аж по полному стакану пресной воды! (смеется). В компот и суп добавляли дистиллированную воду. Которую использовали для разведения кислоты в аккумуляторных батареях.
О морских традициях
- Переходим экватор. Всё, стоп машина! И давай – спой, станцуй. А чего ты такой небритый? Разводили в тазике мыло хозяйственное, была большая деревянная бритва и тебя брили. А кого за борт бросить? Это традиция для всех на корабле.
Посвящение в матросы было другое, у всех по-разному. Смотря у кого какая «дурь в голове». У подводников придумали кувалду подвешивать. Ее легонечко толкают, и молодой матрос должен умудриться ее поцеловать.
Ещё традиция была. Девчонки пишут письма, и мы знали, у кого как подругу зовут. Пришли с похода, приносят письма. Почтальон улыбается. «Юрка, твоя Лидка написала командиру письмо, несу ему». Мы были в походе 75 суток, 72 дня всплывали. Мы заранее написали письма родным, чтобы они нас не теряли, не волновались. А эта девушка не выдержала и написала: «Товарищ командир, что случилось с матросом? Не пишет писем».
О наградах
- Когда надводные корабли заходили в иностранный порт, весь экипаж награждался жетонами «За дальний поход». Подводники таких наград не получали. Когда мы сходили на берег, маршал Жуков приказал вручить нам такие жетоны (приказ №12 от 27 января 1957 года). Это было впервые. Такая награда считается как орден, и носят её все – от матросов до адмиралов.
О жизни после дембеля
- После дембеля я служил в пограничных войсках шофёром, токарем поработал немного. А потом с китайцами пошла заваруха, они в конце 60-х годов расстреляли наш катер, двоих убили. Мы в любое время по Амуру добирались на заставы: летом на судах, а зимой по льду, патрулировали границу.
И участвовали в строительстве области. Предприятия часто просили машины у военных. Я не один раз попадал на ЗСТ, работал на строительстве старого моста в Биробиджане. Он сразу был проблемный. Уже выложены были опоры и со стороны города была подтянута ферма. Я подъезжаю, толпа собралась, руками машут. Прибегает прораб и говорит: «Мужики, дергайте быстрей к острову!» Оказывается, одна опора не так залита. Вот и пошел наш мост, сколько его ремонтируют. Сначала на нём не было отбойных опор, несколько машин с моста упали, автобус с людьми чуть не свалился. После этого сделали опоры.
Также мы помогали строить чулочно-трикотажную фабрику, инфекционную больницу, ракетную часть на Птичнике. Но там мы доезжали только до КПП, дальше за руль садились их военнослужащие. А сколько дорог построено! У меня есть благодарность от губернатора Винникова за вклад в строительство застав на советско-китайской границе.
О любви и о семье
Помню, когда поезд подошел к перрону, мама сказала: «Юра, служи, а я тебя дождусь!». Мама уже сильно болела тогда. Я приехал после дембеля и через полгода её похоронили.
И девчонка была, провожала меня. Стояла, голенастая такая «шкидла», лет 16 ей было, когда я в армию уходил. Потом приехал в отпуск на третьем году службы, она так изменилась, расцвела. Мы с ней в парк гулять ходили.
На входе такая красивая арка стояла, на трубах сделанная, флагштоки с флагами республик. Ленин всех встречал и провожал. Мы там часто гуляли, не обжимались, не целовались, просто дружили. В парке духовой оркестр играл, танцплощадка была. Мы как-то забылись, ушли гулять по парку. А вокруг уже тишина. Тут раз, кто-то к нам подходит. Время уже поздно. Пошли на выход, калитка на замке. Давай, морячка! Хорошо, платья раньше длинные были. Перелезли через перила.
- А что с этой девчонкой потом стало?
- А что потом? Родила мне сына, а потом дочь! Немного не дожили с ней до 50 лет, на 49-м году совместной жизни она скончалась. Звали ее Лида. Сейчас так девчонок не называют почему-то. Дочь нашу Бог забрал, онкология. А какая у нас раньше была медицина? Остался сын, пятеро внуков и уже два правнука. Старший вместе со мной участвовал в велопараде.
Больше семидесяти лет – с 1941 года – Юрий Федорович Опенько живёт в одном и том же доме, на улице Космонавтов, 1. И у них совершенно уникальный подъезд, в котором жили три подводника, один моряк – надводник и морской пехотинец. Некоторых из них, к сожалению, уже нет в живых. Но остальным совсем не грешно сегодня выпить рюмочку-другую и вспомнить свои боевые подвиги. А мы можем поздравить наших соотечественников с Днем моряка-подводника! С праздником!
Вера Кравец