БИРОБИДЖАН, 15 июля, «Город на Бире» - С использованием гранта Губернатора Еврейской автономной области.
Всю войну наш земляк Исраэль Шрайбер натаскивал служебных собак для борьбы с вражескими лазутчиками.
Мы уж как-то привыкли, что у наших ветеранов ВОВ были чисто боевые специальности. Этот всю войну служил в танковых войсках, тот сражался в артиллерии, эти ребята вместе с царицей полей - пехотой «пол-Европы по-пластунски пропахали...». У каждого за плечами кровавые бои, тяжелые ранения, и горькие, невосполнимые утраты боевых товарищей. Ветераны много чего могли бы рассказать о самой страшной в истории человечества войне, но по какому-то негласному правилу воспоминаниями своими делиться не спешили даже с самыми близкими людьми. Ну не хотели они бередить раны и лишний раз, даже мысленно, переживать ту жестокую и кровавую мясорубку!
Наш нынешний герой Исраэль Шрайбер тоже по этой части словоохотливым не был. Хотя его военная специальность была редкая и довольно любопытная. Он всё войну служил кинологом, или по-тогдашнему, собаковожатым. И он, и его четвероногие подопечные тоже не жалея здоровья и сил приближали нашу Победу. А свой боевой путь он начал в 42 году в местном военкомате и, к слову, в уже совсем не юные лета.
- Отец 1906 года рождения. Жил на Украине в Умане, в местечке Головань, - рассказывает его дочь Ирина Сухарева. Когда образовалась область он уже был серьезным, женатым человеком. В 37 году он со всей семьей и братом супруги отправился осваивать Дальний Восток. Ехали на маленьком таком паравозике «Максимке», и добирались до здешних мест целый месяц. Дорогой случилось несчастье. В поезде было холодно, и их ребенок пяти лет от роду простудился, сильно заболел и умер.
Ну а здесь их встретила обычная для необжитых, таежных мест картина. Болота, полчища комаров, первые деревянные бараки, досчатые тратуары. Отец здоровым был мужиком, сильным, выносливым. Он устроился в местный Гортопсбыт грузчиком и до войны трудился там. Конечно, семье нелегко приходилось, но родители были молодые, сильные, полные радужных надежд. Ну а когда война началась, его забрали только через год в 42 году. Определили на курсы кинологов. А отучившись, отправили служить в какую-то секретную часть.
Почему отца определили именно в собаковожатые Ирина не знает. Вроде с живностью у бати особой дружбы не было. Может из-за почтенного для передовой возраста, может из-за могучего телосложения да покладистого, терпеливого характера.
Как тренировали бойцы своих подопечных и какие задачи выполняли натасканные на определенную работу псы она тоже не в курсе. Из редких брошенных отцом фраз она уловила лишь то, что служил он, видимо, в войсках НКВД, а собак натаскивали на розыск и задержание диверсантов. Сначала пес выслеживал и заваливал вражеского лазутчика, а потом ему крутили руки подоспевшие на лай собаки солдаты.
Бойцы-кинологи какое-то время работали с одной группой служебных собак. Каждый вел только своего подопечного. А когда подросшие и окрепшие собаки были готовы к выполнению боевых задач, их в спецвагоне отвозили ближе к передовой и перепоручали уже другим собаковожатым. А первые инструкторы возвращались в тыл и брали на обучение новых клыкастых помощников.
- Я не знаю, как они их обучали. На запах ли, на движение, - продолжает Ирина Сухарева. Но только у отца до конца жизни остались отметины от их укусов. И, видимо, натаскивали их очень серьезно, поскольку некоторые раны были такие, как будто кусок мяса с тела выдрали.
Победу Исраэль Шрайбер встретил в Корее, а вернулся домой только через год, в сорок шестом.
По возвращению в Биробиджан Исраэль Абрамович снова пошел трудиться в местный Гортоп и до самой пенсии так и разгружал вагоны с углем. В мирное время семья заметно разрослась. Помимо довоенного сына родились еще три дочери. Ирина, последняя, считалось уже поздним ребенком. Когда она появилась на свет отец уже разменял шестой десяток лет. Как уже было упомянуто, о войне фронтовик вспоминать не любил, и даже фильмы батальные не жаловал. Если случайно попадал на кинолетну о ВОВ, сразу же переключался на другой канал. Вот легкий семейный фильм или что-то производственное он смотрел с удовольствием. Награды боевые, конечно, имелись, но ими он особо не козырял. А потом случилось, что и вовсе дом сгорел со всеми военными регалиями.
Фронтовых друзей у него тоже особо не было, так что за рюмкой разговоры о былых сражениях не велись. Правда, был у него один товарищ - одессит с которым они вместе служили. Вот с ним он хорошо общался. И ушли они из жизни в одном возрасте.
Казалось бы у кинолога, хоть и бывшего, и на гражданке должен быть полный дом живности. Но на этот счет глава семейства наложил категоричное табу. Видимо он такого насмотрелся за годы службы, что не хотел больше рядом видеть ни только собак, но даже безобидных кошек.
Как и большинство тогдашних еврейских переселенцев семья Шрайбер общалась меж собой исключительно на идиш. Так что все дети вполне владеют этим редким языком. Отец никогда не сердился, вспоминает дочь, не ругался, и даже голос не повышал. Если был чем-то недоволен, ему стоило лишь свести брови, и дети сразу понимали - накосячили! Надо реабилитироваться!
Кухня у Шрайберов, опять же, была нередко с национальным колоритом, хотя глава семейства по этой части привередлив не был, и в особых гурманах не значился. Кстати, супруга его всю жизнь отработала поваром и уж изобразить что-то изысканное, конечно же, могла. Какие-то традиции народные соблюдали и праздники встречали. А вот Шабат Исраэль Абрамович встречал исключительно в бане. Для него это был целый ритуал и огромное удовольствие. Ирина Израилевна не припомнила случая, чтоб он пропустил баню.
Вот так и жила эта почтенная еврейская семья. Хорошего родители видали в жизни мало, но и горе-горькое безутешное их тоже стороной обошло. Всю свою жизнь супруги тяжело трудились и без остатка посвятили себя детям. И те выросли очень достойными людьми. Все получили высшее образование, переженились, нарожали детей, состоялись в профессии.
Озадачила их немного Ирина, когда привела в дом русского мужа. Но перечить воле дочери не стали, и выбор одобрили. Тут следует упомянуть, что одесский брат Исраэля Абрамовича, тоже фронтовик с очень высокими наградами, после войны, взял да и женился на немке. Правда та была наша, советская, из прибалтийских.
А ушли старики в лучший мир практически одновременно, с разницей всего в три месяца.
Кстати, с мужем Ирины вышла интересная история, заслуживающая особого повествования.
Супруг Ирины - Леонид Сухарев был кадровым военным, офицером, танкистом. Видимо молодой человек был перспективным специалистом с хорошей репутацией, поскольку в свое время его рекомендовали для работы в особый отдел. Как и полагается в таких случаях началась проверка всей подноготной. И опа! Его кандидатуру зарубили! Как объяснили молодому офицеру, в 1942 году без вести пропал его родной дед - Василий Сухарев. Может погиб, разорванный миной, да так и не нашли, и не похоронили его по-человечески. Может раненный в плен попал, и там бесследно сгинул. А может... А может и сам на сторону врага переметнулся, не исключили и такой вариант кадровики.
Даже в мыслях Леонид такого допустить просто не мог, и поклялся себя выяснить судьбу пропавшего деда.
И случай поспособствовал ему в этом начинании. Случилось двоюродному брату Леонида - Алексею Смирнову побывать на мимориальном кладбище в городе на Неве. Обходя воинские захоронения он вдруг наткнулся на могилу, где значилось имя Сухарева Василия Матвеевича, 1902 года рождения. Решив, что вот так случайно он нашел могилу бесследно пропавшего деда, мужчина обратился к военным архивам и местным поисковикам. И спустя какое-то время ему пришел ответ, что, дескать, в могиле покоится хоть и полный тезка, но всё-таки совершено другой Василий Сухарев. Увы!
Но зато после этого случая поисковики «Мемориала» копаться взялись всерьез, и в 2019 году, наконец, пришел официальный ответ. В сообщении было сказано, что Сухарев Василий Матвеевич, рядовой 1093 Саперного полка скончался от ран 8 декабря 1942 года, в полевом госпитале № 653. К сообщению были приобщены медицинские документы раненных бойцов, находящиеся в госпитале вместе с Василием Сухаревым. И везде в последней графе значились имена и контактные адреса близких родственников. А напротив Сухорева два безликих слова - «Данных нет». Наверное потому и не сообщили в свое время родственникам о смерти бойца. Потому и считался он почти 75 лет, как «пропавший без вести».
Дальше было делом техники установить, где обрел свой последний приют пропавший без вести, в далеком сорок втором году, боец. Могила находится в Гагаринском районе Смоленской области. В 2008 году там был установлен большой мемориальный комплекс погибшим воинам. Среди почти 9 тысяч имен значится и имя, наконец вернувшегося из небытия, рядового красноармейца Василия Сухарева.
Фото предоставила дочь Исраэля Шрайбера Ирина Сухарева.