Бывший зам. главы администрации Приамурского городского поселения Смидовичского района ЕАО, оправдан, пишет газета «Ди Вох». Во время борьбы с наводнением 2013 года своих полномочий он не превышал и никакой личной заинтересованности не преследовал
БИРОБИДЖАН, 28 июня, «Город на Бире» – Во время крупномасштабного наводнения из поселенческой администрации, где Александр Владимирович работал в должности заместителя главы, уволились шесть человек: не выдержали физической и психической нагрузки. Общие людские усилия тех, кто выдержал и остался, имели вполне ощутимый результат: дамбу построили, она волну сдержала, посёлок имени Тельмана не ушёл под воду, как сулили прогнозы, и люди, остававшиеся в своих домах, не пострадали. Наград за битву со стихией никто не ждал, но и уголовное преследование руководителя стало неожиданным, как хулиганский выстрел из темноты.
Пятого июня 2014 года в посёлок приехали сотрудники полиции и Следственного комитета. В кабинете главы поселения они собрали всех работников администрации и публично надели на Костяла наручники. Задержан он был по подозрению в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 286 Уголовного кодекса РФ – превышение власти и служебных полномочий. Зама главы обвинили в том, что он, заключив договор с подрядной организацией ООО «Грандавто», не контролировал работы по восстановлению дорог и незаконно – о взятке даже речи не шло, так что в деле это было сформулировано как «из иной личной заинтересованности» – подписал документы о приёмке работ, причинив государству ущерб в сумме более трёх миллионов рублей. Чуть позже, уже в суде, в своей реплике государственный обвинитель заявит даже о каком-то хищении денежных средств.
Необходимость акции устрашения (а по-другому сие действо не назовешь) непонятна и юридически не обоснована. Бывший полковник милиции хоть и удивился, но молить о снисхождении не стал. Костял был уверен, что докажет свою невиновность, и доказал её.
1 июня 2017 года областной суд ЕАО вынес постановление, в котором оставил в силе оправдательный приговор Смидовичского районного суда. Пустышкой оказалось и разосланное в СМИ «сенсационное» сообщение об «эффективной победе» в борьбе с коррупционными преступлениями. Самому Костялу осталось победить приобретённую недавно гипертонию, но это уже вряд ли получится.
– Александр Владимирович, как случилось, что в период наводнения именно вы возглавили работу администрации?
– Когда началось крупномасштабное наводнение, глава администрации поселения Константин Анатольевич Жилин был в отпуске. Почему его не отозвали, я до сих пор понять не могу. Он тогда находился в Крыму, и хотя мы довольно часто созванивались, оттуда, наверное, масштабы бедствия были не так видны. Когда он вернулся и в реальности увидел очень страшную обстановку, немного растерялся, запаниковал. У нас образовалось что-то вроде двоевластия. Он помыкался ещё недолго и уволился. Назначили меня, я исполнял обязанности главы восемь месяцев.
– Основные решения, касающиеся наводнения, принимали вы сами или комиссия по ЧС?
– Вся ответственность лежала на мне. Конечно, формально я старался опираться на решения комиссии. Руководить мною и область пыталась, и район. Я ругался, говорил, если хотите руководить, берите ответственность на себя, а так – ваше руководство при моей ответственности – не пойдет. В основу уголовного дела и обвинения лёг сам выбор подрядной организации, ремонтировавшей дороги. Это было решение комиссии по ЧС, и я не имел права его не выполнить. В постановлении комиссии так и написано: «Определить подрядную организацию – “Грандавто”». Не «рекомендовать», а именно «определить». При таком решении у меня не было выбора. Да и некогда мне было этим заниматься. Может, я нашёл бы кого-то по конкурсу, но конкурс в условиях чрезвычайной ситуации не объявляется, там всё должно делаться очень быстро. Работу я контролировал ежедневно, если не лично, то по докладам подчинённых. В другой ситуации я, может, и больше бы уделял времени контролю, но нам тогда особенно «повезло»: все победили наводнение в сентябре 2013 года, а у нас вода стояла до 27 ноября. Тельман стало топить грунтовыми водами, а людям нет разницы, чем их топит. Мы взяли три помпы в Хабаровске и откачивали воду. Вообще, когда случилось наводнение, мы ездили советоваться с учеными в институт. Спрашивали, что можно сделать. Нам сказали: «Убегать вам нужно». А мы вот не убежали и удержали воду. Видимо, в «благодарность» за это меня и пытались посадить.
Моё твердое убеждение, что уголовное дело возбуждено без должной проверки. Решение о контракте принимал не я, дороги из-за которых меня хотели отправить за решётку, стоят по сей день, и даже решение о переводе денег тоже принимал не я. Это делал уже назначенный глава администрации. В материалах дела есть заявление жителя поселка Тельман Кожухова Максима Григорьевича, который написал, что дороги не отремонтированы. Я, конечно, обижаюсь на него, но он сказал правду. Дорога, по которой он подъезжает к своему дому, действительно не отремонтирована. Он это сказал, дорогу осмотрели, оформили протоколом осмотра, но весь фокус в том, что эта дорога и не должна была ремонтироваться по контракту.
Когда тут, в этом кабинете, на меня надели наручники, я спросил: «Ребята, для чего вы всё это делаете? Сломать меня хотите? Не получится. Мне сознаваться не в чем». Мне предъявили обвинение в превышении служебных полномочий из иной личной заинтересованности. Никакой «иной» личной заинтересованности соответствующая статья Уголовного кодекса не предусматривает. В апелляционном постановлении судья так и написала.
– Может быть, вас заставили подписать акты выполненных работ при наличии недостатков?
– Нет, никто не заставлял. Да и недоработок как таковых не было. Просто я не специалист и не знал, как весной поведут себя дороги, отсыпанные в зимнее время. Такие работы мы производили впервые. Я лично очень сомневался в результате, боялся, и я не раз говорил об этом в районе. Чтобы не попасть впросак, я и попросил подрядчика дать мне гарантийное письмо о том, что, в случае выявления недостатков, они будут устранены. Впоследствии это мне предъявлялось как признак, подтверждающий совершение преступления: раз взял письмо, значит, видел недостатки. Я объяснял, что письмо мною взято именно под прогнозируемые недостатки, но меня не хотели слушать.
– Как отнеслись к вашей ситуации коллеги по административной работе?
– Собрание депутатов Приамурского городского поселения провело проверку и пришло к выводу, что все работы выполнены. Об этом сделали заключение. Все остальные поведением своим показали: сам выплывай.
– Вас поместили в ИВС, каково было отношение к вам сотрудников изолятора?
– Исключительно хорошее и уважительное отношение – в отличие от большинства работников предварительного следствия. Потом меня представили в суд с ходатайством об аресте, но в этом было отказано. Мне избрали меру пресечения в виде домашнего ареста. Два месяца жил с браслетом на ноге и без средств к существованию, потому что мои зарплатные карточки тоже были изъяты.
– Чем мотивировался ваш арест?
– Боялись, что либо сбегу, либо буду носить в карманах грунт и ночами подсыпать дороги. Правда, заграничный паспорт мой давно просрочен и бежать мне некуда.
– Собираетесь ли вы использовать своё право на реабилитацию?
– Обязательно. Я не бомж с помойки, я офицер правоохранительных органов, и так опускать меня было не за что. Я умирал на этих дамбах, спал по три часа в сутки, а после доказывал свою невиновность, тратя на это собственные средства. Следствием проведено шесть экспертиз, и в каждой я находил элементарные математические ошибки. Никто и ничего не хотел слушать. За всё время предварительного следствия не был допрошен ни один свидетель защиты. Доходило до смешного: в суде допрашивали следователя, который делал осмотр улиц, фотографировал и составлял фототаблицу. Так вот, отвечая на вопросы суда, следователь не мог назвать улиц, где им были сделаны снимки, а на самих снимках названий было не видно. Сплошные подтасовки! Называть все – места в газете не хватит. Я не ханжа и понимаю, что каждый человек может допустить ошибку. Но в моем случае, уверен, те, кто возбудил дело, заведомо знали о моей невиновности.
Расспрашивал Александр ДРАБКИН