Биробиджанка Ольга Коновалова работает экологом в Уганде
БИРОБИДЖАН, 29 декабря, «Город на Бире» – «В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы...» Поехать в Африку после всего, что прочитала в детской книжке, пусть и не в роли Айболита, но с миссией не менее значимой, – это одновременно и удача, и поступок, если хотите. Вот такие вырастают в нашем городе девушки – красивые и отважные, весёлые, загадочные и непредсказуемые, как сама Африка. С Ольгой Коноваловой мы говорили не только об Уганде, где она сейчас живёт. Третью биробиджанскую школу Ольга окончила в 2002 году и с тех пор успела не только получить высшее и послевузовское образование, но и поработать на Крайнем Севере.
И знаете, олени ей нравятся не меньше, чем слоны и антилопы.
– Ольга, у вас редкая и замечательная профессия. Где и как становятся экологами, которых приглашают на работу в Африку?
– После окончания школы я поступила в Российский университет дружбы народов. На практику попала в международную английскую компанию, которая занимается нефтяной промышленностью. Оттуда всё и началось. Практика продолжалась два месяца. После начальство решило продлить срок моей работы на полгода, потом – до года, и уже после предложили мне постоянную работу. В той компании я проработала два года, параллельно заканчивала учёбу в магистратуре университета. К сожалению, в английской компании не было возможности работать по специальности, так что я занималась вопросами охраны труда и промышленной безопасностью.
Попробовать себя на месте эколога в другой компании – французской – мне предложила подруга. Работать нужно было на Крайнем Севере, в Ненецком автономном округе. Я уехала вахтой на два с половиной года. Та компания тоже занимается разработкой новых нефтяных месторождений. В тундре шло строительство промышленных объектов, возводились переходы под речками, и я отвечала за охрану окружающей среды. Мне там очень нравилось, но впоследствии меня перевели в Москву, в головной офис компании.
В середине прошлого года представительство компании в Москве начали расформировывать, а мне предложили вот этот проект в Восточной Африке. Страна называется Уганда, столица Кампала. Здесь тоже планируется строительство объектов, причём рядом с национальным парком. Я отвечаю за экологические и социальные исследования. Поскольку компания международная, здесь должны соблюдаться самые высокие стандарты в области социальной защиты и защиты окружающей среды.
– Страшно было в Африку ехать? Или после северов для вас там сказочный рай?
– Конечно, страшно. Это другая страна, где нужно было поселиться на долгое время, а я в Африке раньше никогда даже проездом не была. Исследования приходится проводить очень серьёзные, и – с учётом того, что мы находимся возле национального парка – это очень большая ответственность. Принять такое серьёзное решение мне помогли папа и мама. Они меня поддержали. И руководители, работавшие со мною ещё в Москве, говорили, что для меня это будет очень хороший опыт. Я согласилась ещё и потому, что экология как наука мне очень нравится, это моя специализация. Вначале, когда я только приехала, мне было очень страшно. Сейчас я уже привыкла – к стране, к людям, к жизни здесь, и я очень довольна.
– Как девушка из России вживалась в Африку? Здесь же всё другое: нравы, обычаи, еда...
– Меня хорошо встретили в команде. Начальник – француженка, остальные – по большей части местные. Угандийцы очень весёлые, хорошие и добрые люди. С ними приятно работать и общаться в нерабочее время. В этом плане мне очень повезло со страной. В Уганде, в отличие от некоторых соседних территорий, жители доброжелательны к иностранцам.
Мне рассказывали, что они ждали приезда русской девушки, потому что никогда не видели русских. Я представлялась им строгой, как Путин. Они о России мало что слышали, так что в основном ассоциируют страну с нашим президентом. Некоторые меня просто заранее боялись, думали, что я буду очень жёсткая. Сейчас говорят, что я совсем не похожа на русскую. Ну, то есть, я не похожа на русскую в их представлении.
Больше всего мне было тяжело без русского языка. Вот этого я никак не ожидала. Уже потом подумала, что нужно было взять с собой больше книжек и фильмов на русском. Оказалось, что разговаривать на родном языке только с родителями и со своим другом, который живет в Москве, недостаточно.
Кроме английского, я знаю ещё итальянский и французский языки. У иностранцев принято собираться вместе, и иногда французы и итальянцы приглашают меня на свои мероприятия.
Что касается еды, основное блюдо в рационе местных жителей – матоке, которое изготавливается из зелёных бананов. Их тушат, разминают и едят со специальным соусом. Я бананы не ем, ем в основном овощи и куриное мясо. Фрукты здесь безумно вкусные. Еду покупаю в основном в европейских магазинах.
– Как вам, экологу, представляется строительство промышленных объектов возле национального парка? Как мне кажется, очень непросто дать заключение о возможности производства таких работ без вреда для уникального животного мира...
– Менеджмент будет учитывать все факторы – как экологическую, так и социальную стороны проекта. С этой целью мы и проводим исследования состояния окружающей среды, её биоразнообразия, изучаем поведение животных: слонов, львов, жирафов, антилоп, бегемотов, крокодилов. Сейчас в Уганде сухой сезон, все животные идут к воде – и это удивительное зрелище! Представьте себе картину: в озере купаются слоны! Эти огромные животные умеют играть в воде! Если говорить об исследованиях, мы оцениваем места обитания животных: что им нравится, чем и где они питаются, в каких условиях размножаются. Например, жирафы любят есть определенные растения – и мы понимаем, что эти растения нельзя трогать. Антилопы размножаются в определенных местах – и мы будем делать так, чтобы эти места не были потревожены. Стараемся учитывать сезонность поведения и биологические ритмы животных, периоды их размножения – и проводить работы в то время, когда животных нет поблизости. Если мы подходим к парку, то должны убедиться в том, что там сохранится достаточная кормовая база и территория, куда животные смогут безболезненно перейти.
Более того, нам нужно подстроиться не только под поведение и жизнь животных, но и под сферу туризма, которая приносит Уганде большой доход. Моя задача – проанализировать виды из отелей, со стороны дорог, по которым проходят туристские маршруты. Работы нужно будет производить так, чтобы их не было видно туристам. Учитывается и сезонность, принимаются во внимание периоды пика туризма.
Много работы проводится с населением местных деревень. Нам необходимо расположить свои объекты так, чтобы при их строительстве было потревожено как можно меньше домов. Те, которые попадут на территории наших объектов, будут перенесены, людям компенсируются все потери. Мы учитываем также, за счёт чего живут люди. Местные жители зависят от озера, от рыболовства, и мы должны всё сделать так, чтобы наши работы никак не отразились на качестве воды. Окончательное решение по запуску проекта будет принято по завершении наших и технических исследований и будет основываться на соблюдении высоких международных стандартов.
– Ваша полезная и интересная работа в Уганде когда-нибудь завершится. Какой вы видите себя и свою работу в России?
– Мне нравится заниматься вопросами охраны окружающей среды. У нас в России эти проблемы тоже достаточно серьёзные, но им уделяется недостаточно внимания. Над тем, где именно мне придётся работать в России, я ещё не думала. На Дальнем Востоке, где я выросла, под угрозой исчезновения находится амурский тигр. Мне всегда хотелось как-то повлиять на ситуацию, поучаствовать в проектах, которые помогли бы снизить опасность для редких животных. Поэтому, если к моменту моего возвращения в России будет какой-то проект, который позволит мне реализовать себя там, я, конечно, с удовольствием в нём поработаю. К сожалению, я знаю, что у российских компаний не такие высокие экологические стандарты, как у компаний иностранных. Если я и дальше буду работать в области охраны окружающей среды, я буду стремиться, чтобы и отечественные компании выдерживали существующие международные стандарты.
Расспрашивал Александр ДРАБКИН