«Сиди, пока не потерял рассудок»
БИРОБИДЖАН, 27 апреля, «Город на Бире» — Еврейский писатель, ныне житель Нью-Йорка Борис Сандлер в нашем городе никогда не бывал. Как он сам утверждает, в «биробиджанские сопки» его виртуально привела главный редактор газеты «Биробиджанер штерн» Елена Сарашевская. Вместе они работали над изданием его книги «Птичка Алеф и старый граммофон». В областном центре прошла мировая премьера кукольного спектакля с одноименным названием. По мнению писателя, «Кудесник» – замечательный профессиональный театр, сотрудничеством с которым он искренне гордится.
Говорит, что надеется на продолжение творческой связи. Что Биробиджан – уникальное место, которое он всегда мечтал посетить. К сожалению, до сих пор пообщаться с жителями нашей автономии ему доводилось лишь посредством телевизионной передачи «Идишкайт».
Кажется, весь мир замер в страхе перед пандемией, но оттого ещё интереснее узнавать из первых уст, как живут в это нелёгкое время творческие люди на другой стороне планеты. Сын Бориса Сандлера – тоже человек, близкий к литературе, он пишет стихи на русском языке, живо интересуется Биробиджаном. Получив согласие Бориса на интервью, я попросил, чтобы и Аркадий принял участие в нашем разговоре.
– Борис Семёнович, вы несколько старше меня и Аркадия – и, может быть, помните, что-либо в своей жизни, что напоминало бы вам нынешнюю ситуацию?
– В 70-м году прошлого столетия в Одессе была эпидемия холеры. Сравнивать события тех лет с тем, что происходит теперь, невозможно, потому что там тогда всё было спрятано за семью замками. До нас доходили слухи, что Одессу закрыли, а на улицах города валяются трупы. Однако это были лишь разговоры: ничем не подтверждённые, но и никем не опровергнутые. Сейчас всё проще. Не знаю, как у вас, но здесь, в Нью-Йорке, мы каждый день слышим выступления на разных уровнях: президента с его командой, губернатора штата, мэра города... Они сообщают о ситуации с пандемией и процессах, происходящих в стране.
– Это вещают политики, а что реально творится вокруг вас?
Аркадий Сандлер: Я только сегодня был в Бруклине, который является частью Нью-Йорка. Ездил на машине, чтобы навестить папу с мамой и сделать кое-какие покупки. Проехав по району, что обычно кишит людьми, где сложно проехать и найти парковку, так как там преимущественно проживает шумное еврейское население («Ты ещё будешь мне указывать, где переходить дорогу!»), я увидел, что кругом пусто – и стало немного жутковато. Миновал ишиву (еврейское религиозное учебное заведение) – там я когда-то учился, и там же учился мой старший сын – тоже пусто. Такого здесь никогда не бывало, даже глубокой ночью.
Борис Сандлер: В город я почти не выхожу. Здесь, в Америке, люди законопослушные. Если им скажут, что нужно сидеть дома в заточении – это я вспомнил старое русское слово, – значит, будут сидеть. Все мы сидельцы в добровольном заточении. Жена моя тоже работает по виртуальной связи, так что на улице мы практически не бываем. Нет, выходим, конечно, но в свой частный дворик, который прозвали тюремным двориком. В основном наше физическое «общение» с внешним миром ограничивается видом из окна. Наблюдаем за тем, как люди в масках выгуливают собак... Всё остальное – это телевизор и компьютер. Недавно отметили культурный пасхальный Седер, в котором участвовали более 90 человек из разных стран. Таковы будни, больших перемен в моей рутинной жизни не случилось.
А. С.: Я уже почти два года менеджер среднего звена в Нью-Йоркском метрополитене. Работаю на «удалёнке», три дня в неделю, но сейчас приходится трудиться ежедневно. Условия изменились, потому что дети тоже остаются дома, у нашей шумной большой компании свои уроки, занятия по Zoom – и это создаёт определённые сложности. Члены моей семьи коронавирусом уже переболели в относительно лёгкой форме, но неделя по существу была очень тяжёлой. Сейчас чувствуем себя более уверенно. К сожалению, хворает только наш домашний питон: оказывается, змеям тоже передаются отдельные вирусные заболевания.
– Каждый из вас – человек творческий. Повлиял ли COVID-19 на ваши планы?
Б. С.: Писатель – это не журналист. Всё, что происходит вокруг, для меня, скорее, своеобразный психологический момент. На произведения, над которыми я работаю, пандемия особо не сказывается. Может быть, потом, когда всё уляжется и придёт время осмысления... Пока же я реализую планы, которые строил ещё до «эпохи коронавируса». Я думаю, что когда-нибудь эта граница во времени будет называться именно так. Впрочем, это поэты больше живут днём сегодняшним, так что Аркадий лучше скажет. Для меня это тоже огромная тема, но её нужно осмыслить: всё-таки для написания рассказов и романов требуется время.
– Аркадий, вы как поэт что-нибудь написали обо всём этом?
– Да, три-четыре стихотворения...
А ты сиди, пока не потерял совсем рассудок,
перебирая пальцами те струны,
на которых уже почти провисло мироздание.
Отяжелев и приняв форму гамака,
слегка покачиваясь в ритме дуновения любого ветерка
под доминантный септаккорд ре-фа диез-ля-до,
и больше, ведь не надо ничего для успокоения сознания.
Для меня реальность усложнилась тем, что сократилось личное пространство. Здесь, в Америке, всё чаще звучит термин «новая реальность». Можно многое писать и выдумывать, можно создавать художественную литературу, философскую и публицистическую. Можно надеяться, что из этого выскочит что-то новое, или опять случится так, что Виктор Пелевин всех опередит. Пока же популярны шуточные творения россиянина Дмитрия Быкова и израильтянина Игоря Губермана.
А ещё можно записывать истории, которые у нас происходят довольно часто. Вот только сегодня я записал со слов дочери одну такую. Русскоязычная пожилая пара ругается в пух и прах у входа в кошерный супермаркет. У двери сидит девушка-мексиканка, которая должна пропускать людей. Она ждёт, пока это безобразие прекратится. Тут у дамы звенит телефон, шум мгновенно прекращается, женщина отвечает на звонок. Девочка-охранник осторожно говорит, что только один человек из семьи может войти в магазин. Это действительно правило штата. Мужчина раздражённо отвечает: «Да она мне не семья!», после чего берет тележку и направляется в магазин, а дама следует за ним, продолжая болтать по телефону и не обращая внимания на мексиканку. Такое можно встретить на каждом шагу – и это вам реальность, навязанная вирусом.
– Вы сталкивались с наказаниями со стороны полиции?
Б. С.: О чём вы говорите? Я никуда не хожу, и только жена может меня наказать. Но нам, в свою очередь, хотелось бы узнать, что там в далёком Биробиджане, как у вас обстановка с коронавирусом?
Я рассказал им о том, что знаю. Впрочем, много ли я знаю из того, что будет считаться истинной правдой. Я сам сижу на «удалёнке», хоть и общаюсь с писателями из Штатов. Сижу, пока не потерял рассудок. Скажу им, пожалуй, что наши люди не все выходят на улицу в масках, и питоны у нас не болеют. Никто из горожан дома питонов не держит.
На связи с Бруклином был Александр ДРАБКИН