Геннадий Беренгольц и его внучка Юля.
Бывший секретарь обкома ВЛКСМ Геннадий Беренгольц об уроках комсомола, полезных даже за границей газете «Ди Вох»
БИРОБИДЖАН, «Город на Бире», 29 октября – Среди тех, кто по сей день не стесняется 29 октября надевать комсомольский значок, я почти не встречал рядовых комсомольцев советских времён, всё бывшие комсомольские работники, то есть те, кто занимался общественными делами на платной основе. Первые, как правило, помнят принудительное выбивание комсомольских взносов да обязательные субботники, вторые своё прошлое оценивают как доброе время взлётов и побед.
В День рождения комсомола они собираются в ресторанах, поют комсомольские песни и вспоминают те самые субботники, конференции и прочее веселье. Бывший биробиджанец Геннадий Беренгольц – один из последних секретарей обкома комсомола.
В 1998 году он выехал в Германию и сейчас живёт там. На днях мы говорили с ним о комсомоле как об организации, которая могла сформировать человека, способного адаптироваться в различных жизненных условиях, в различных государствах и обществах.
– Геннадий Семёнович, с расстояния прожитых лет: комсомол – это хорошо или плохо?
– Для меня было хорошо, это точно. О коммунистической партии я так сказать не могу, а то, что похоронили пионерию и комсомол, это большая ошибка. В этих организациях были молодость, горение. Всё, что мы выдумывали, сами же с удовольствием воплощали в жизнь. Взять негласное соревнование между комсомольскими организациями завода силовых трансформаторов и «Дальсельмаша» – мы конкурировали в делах интересных и полезных для молодёжи. В комсомоле, пионерии, да и вообще в том советском обществе был огромный потенциал для развития юношества и молодёжи. Не знаю, как сейчас в России, а здесь, в Германии, этого нет. Молодёжь фактически предоставлена сама себе. Абсолютно всё развитие детей строится на коммерческой основе, нет ни спортивных секций, ни кружков. Свою внучку мы дважды отправляли из Германии в Москву и Санкт-Петербург, для того чтобы она получила больше информации о русской истории и культуре. После первого класса мы её отдали в секцию тхэквондо, потому что её здесь стали просто физически забивать, потом эти проблемы ушли. Я говорю о том, что в Советском Союзе были одинаковые возможности для развития каждого ребёнка вне зависимости от того, могут ли родители за это платить. И воспитательная база тоже была единой.
– Бывшему комсомольскому работнику не чинили препятствий при выезде в Германию?
– Когда я оформлял документы на выезд, написал в биографии всю правду, в том числе и о своей работе в комсомоле. Из-за этого мы имели удовольствие почти четыре года ждать вызов. После своим друзьям, имевшим аналогичную биографию или служившим в правоохранительных органах, я подсказал этого не делать, то есть о некоторых эпизодах жизни в СССР умолчать. Они купили себе трудовые книжечки – и ждали вызов всего несколько месяцев, от четырёх до девяти. Когда мы приехали в Германию, какое-то время чувствовалась определённая насторожённость по отношению ко мне, но после это прошло.
– Вы отработали в комсомоле больше девяти лет. Были секретарём первичной комсомольской организации ЗСТ, дошли до должности первого секретаря обкома комсомола. Где было интереснее?
– На заводе, и это однозначно. Там было творчество, а в обкоме – работа. Да, перспективная, но и подконтрольная: ни шага влево, ни шага вправо без команды сделать нельзя. «Партия – наш рулевой»... В первичной организации главным было умение делать что-то из ничего. Например, организовывать и проводить мероприятия, не имея на это денег, выкручиваться в других, достаточно сложных ситуациях.
– Для этого нужно обладать определёнными качествами, и они у вас несомненно были. Пригодилось ли это за границей?
– Конечно, умение находить выход из любой ситуации здесь как нельзя пригождается. Даже если мне поставят очень сложную задачу, я всё равно её решу. По правилам или не по правилам. Какие это будут способы, вопрос второй. Главное – добиться результата.
– Что, в Германии тоже ставят нерешаемые задачи?
– Всякое бывает. Я работаю техником по оборудованию в организации, обслуживающей пожилых людей. Мы решаем их бытовые проблемы: от компьютера до отопления. Естественно, хозяева фирмы стараются на всём экономить и решать вопросы с минимальными затратами. В связи с этим и мне задачи ставят соответствующие. Я справляюсь, потому что здесь, как и в комсомоле, особого выбора нет. Говорят, каждый выезжающий за границу за медовой жизнью должен съесть свою порцию дёгтя. Я не исключение – получил своё по полной программе. Тогда-то и пригодилась комсомольская закалка, способность побеждать собственное уныние и надеяться только на личный энтузиазм.
– Есть ли разница между вами, эмигрировавшими в Германию в девяностых годах, и теми, кто въезжает в страну сейчас?
– Есть, и эта разница огромна. Приехав в Германию, мы старались делать всё, чтобы максимально быстро интегрироваться в европейское общество. Девяносто процентов людей, которые приезжают сейчас, уверены, что общество должно принять их образ жизни.
– Вспоминаете ли вы Биробиджан, интересуетесь ли тем, что здесь происходит, остались ли ещё друзья в нашем городе?
– Конечно, я захожу на информационные сайты ЕАО, интересуюсь проходящими событиями. Наши друзья Татьяна и Юрий Бичуцкие уехали в Подмосковье, несколько раз пытался найти бывшего комсомольского работника Володю Шнеура, но он почему-то не отозвался. Мои поздравления с Днём комсомола и наилучшие пожелания всем, кто меня помнит.
В Карлсруэ дозвонился Александр ДРАБКИН