Семья из четырёх человек плюс одна несовершеннолетняя девушка под угрозой применения силы были водворены в «инфекционку» без каких-либо проявлений болезни
БИРОБИДЖАН, 15 марта, «Город на Бире» — Меня зовут Юлия, в девичестве Кузива, родилась и выросла в Биробиджане, работала в «Биробиджанской звезде». Когда окончила вуз, уехала из города – сначала в Москву, потом в Краснодарский край, после во Владивосток и снова в Москву, откуда перебралась в Китай. Сейчас я работаю в школе города Шаоян (провинция Хунань) учительницей русского языка. Вышла замуж за гражданина Великобритании и стала Юлией Чадли. Из Китая я выехала 8 января 2020 года, до разгара эпидемии. Потом отдыхала в Японии и Таиланде, откуда 14 февраля прилетела в Биробиджан, чтобы переждать эпидемию коронавируса... На родине чудо-Чадли влипла в неприятности.
С ЗЕМЛЯЧКОЙ Ольгой, которая сама периодически живёт в Китае, мы должны были встретиться шестого марта. Накануне она из только ей понятных соображений убедила меня провериться на коронавирус. Позвони, говорит, в Роспотребнадзор, они возьмут анализы для теста, и всё. И ещё много убаюкивающих речей о том, как их с мужем в разгар эпидемии просто посадили на домашний карантин и брали анализы на дому. Словно загипнотизированная, ни с кем не посоветовавшись, я позвонила.
Вся семья отговаривала меня от этого безумного поступка, но отступать было поздно: звонок прошёл, и какой-то сотрудник уже записал мой телефонный номер, ФИО и адрес. «Ольга плохого не посоветует», – до последней минуты думала я.
МНЕ ПЕРЕЗВОНИЛА зам. начальника отдела санитарно-эпидемиологического надзора Управления Роспотребнадзора по ЕАО Ирина БУТЕНКО. Она пообещала, что у нас возьмут биоматериал для тестов и отпустят. Для этого нужно обратиться в скорую.
Принимая вызов, диспетчер скорой, мягко говоря, удивилась: «И что?! Я сама 29 февраля из Кореи только вернулась...»
Приехали. Мужчина в обычной медицинской маске начал оформлять на меня карту. Бутенко регулярно звонила мне, фельдшеру звонили его начальники. В итоге эпидемиолог медовым голосом уговорила нас поехать в больницу и остаться там на пару дней, не забыв обозначить: «Если откажетесь, за вами приедет МЧС, полиция, вас объявят в розыск». Так что я не могу назвать наше пребывание в «инфекционке» добровольным. «Мы» – это я, мои мама, папа, младший брат Иван (на фото рядом со мной) и его девушка, которая днём просто зашла в гости на чай. Виктории ещё нет 18 лет, её родители не знали, куда её везут, естественно, при ней не было ни паспорта, ни полиса.
{youtube}EUzgmriEUm8|100%|450{/youtube}
Дома нас промурыжили два часа, до шести вечера, потом довезли до инфекционной больницы и не выпускали из машины ещё час, пока медперсонал готовил «нумера». Было холодно, дышать нечем, хотелось в туалет... Нас не кормили до девяти утра следующего дня, а кровать с торчащими пружинами стала одним из самых милых «кадров» этого «фильма ужасов».
Пришёл врач и вынес приговор: «Лежать вам тут полмесяца минимум». Родные были «счастливы». Отец получит двойную оплату труда на больничном. Брату можно безнаказанно не ходить на пары и не писать диплом. Его девушке самое время отдохнуть от подготовки к ЕГЭ... Шучу. Если бы меня не положили в отдельный бокс, думаю, родные с удовольствием «перевели» бы меня в травматологию...
МЕНЯ РАЗБУДИЛИ в шесть. Ни температуры, ни кашля, ни насморка, ни, простите, поноса нет. Примерно в девять пришёл «ангел» – в костюме с надписью «Осторожно, биологическая опасность», в маске с фильтром и огромных защитных очках. Он взял кровь из вены, мазок из зева, а потом вставил палочку с ватой в нос до упора и неожиданно провернул её со всей мощью. Я не из робкого десятка, но было по-настоящему больно. До истерики. Реву навзрыд, прячусь, как ребёнок, под одеяло и кричу что-то плохое о России. Ангел уходит, забыв жгут на полу. Осознание того, что надо мной откровенно издеваются, добавляет слёз.
Спустя немного времени пришла медсестра. Успокоила, небольно взяла анализы из второй ноздри и рассказала, что экспресс-тестов на коронавирус в Биробиджане нет. Мои анализы будут отправлять в Хабаровск и Новосибирск.
Чуть позже появился врач. Посмотрел горло, выслушал лёгкие. В груди ничего не хрипит, горло чистое, температура – ровно 37, в пределах нормы. Говорит, сам не понимает, зачем держать в изолированных боксах пять человек. Доктор «инфекционки» – единственный, кто верит в мою «невиновность», однако и ему непросто. В Биробиджане слухи разносятся быстро. Очень скоро стало известно, что Роспотребнадзор требует от врача диагноз – ОРВИ – и план лечения. Только благодаря порядочности врача моя карта остаётся чистой: нет симптомов – нет диагноза.
Ноздря болит и пульсирует. Я в отчаянии. Аппетита нет. Идея провести взаперти полмесяца не нравится мне категорически. Пробую договориться. С большим трудом снова дозваниваюсь Бутенко и взываю к разуму: «Я уже почти два месяца за границами КНР, все инкубационные сроки вышли. Быстрых способов узнать результаты анализов нет. Отпустите хотя бы семью». На это Ирина Степановна заявила, что экспресс-тесты есть, а домой нельзя, потому что я больна, и всю мою семью лечат. Мёд её речей сменился раздражительностью. Тогда я поняла, что куковать мне под замком долго и нудно. «Ах, мухлюешь?! Тогда и я меняю правила».
РУКОВОДИТЕЛЬ территориального управления Роспотребнадзора Павел КОПЫЛОВ моему звонку тоже не обрадовался. Он буркнул, что в курсе ситуации, сейчас на совещании, а нас удерживают на обсервации – и отключился. Хм, не по нашу ли душу совещание?..
Прочитала в интернете, что такое обсервация, убедилась, что ни под один пункт мы не подходим. Симптомов нет, с больными никто из нас не контактировал, по дороге в РФ во всех азиатских аэропортах я не выходила из зоны таможни, была в двух масках и перчатках, регулярно мыла руки с мылом и мазала их антибактериальным гелем. По прилёте в Россию в аэропорту отдала сотруднику Роспотребнадзора справку, где перечислены все посещенные мною страны, – и меня не остановили...
Первый зам. начальника областного управления здравоохранения Наталья ШАФОРОСТ удивилась, почему нас держат в больнице без симптомов. Но гораздо больше её возмутил факт, что дозвонилась я ей на личный сотовый. Можно подумать, в преддверии 8 Марта нашим чиновникам реально дозвониться на рабочий телефон... Она пообещала разобраться, но больше не объявилась. Я набрала её снова почти через сутки. Без доли сочувствия к узнице Наталья Евгеньевна ответила: «Вы были в очагах эпидемии, поэтому вас и семью изолировали».
Двое суток я обзванивала всякого рода московские и головные «надзоры». Убедившись, что второй раунд в этом чиновничьем квесте мне не пройти, подняла старые связи.
Мало кто знает, что в Москве я успела поработать на федеральном канале. Я набрала номер заместителя министра здравоохранения Олега САЛАГАЯ, и он, в отличие от биробиджанской Шафорост, не удивился, откуда у меня его личный номер. Мужчина извинился за то, что говорит шепотом, ведь он на совещании и в командировке. Объяснил, что это не его вектор деятельности, но посоветовал обратиться в правоохранительные органы.
После звонков в ещё несколько аппаратов и управлений, очередь дошла до УМВД России по ЕАО. Сотрудник полиции принял заявление и пообещал сделать всё, что в его силах. У меня появился аппетит.
НА ТРЕТИЙ ДЕНЬ снова звоню Бутенко. Объясняю, что происходящее называется удержанием против воли. Что у меня нет элементарного: питьевой воды и прокладок. В ответ слышу: «Пусть принесут». Интересно кто?! Вы же, любезные, всех закрыли!
Делюсь с Ириной Степановной вчерашними достижениями: перечисляю ведомства, где меня выслушали, рассказываю о заявлении, принятом в полиции, и планах обратиться в прокуратуру... Полнейшее моё удовольствие: в голосе Бутенко зазвучали нотки паники. «Пусть, – говорит, – вас выписывает врач! Я тут ни при чём».
Передаю сообщение доктору, он – через медсестру – мне: «Клали вас сюда они, пусть они и дают письменное разрешение вас выписать». Ай да доктор! Ай да молодец!
МОЖЕТ, я и была бы терпеливее, но условия пребывания в больнице не комфортнее, чем в тюремной камере. Все двери замкнуты с внешней стороны. На окнах – толстенные решётки и тоже на замке. Мы задыхались от хлорки, нам забывали выключить кварц. Мне отказывали в кипятке под предлогом «положено два раза в сутки»... Конечно, среди персонала были и те, кто нам сочувствовал: делились водой, пожертвовали второй матрас... Тем не менее отзывчивость и внимание отдельно взятых людей не могли перевесить желание выбраться на волю.
В прокуратуре ЕАО заявление приняли без разговоров. Только откомментировали: «Вы что, даже в коридор выйти не можете?!»
Вскоре пришёл доктор, сообщил радостную весть, что анализы на коронавирус отрицательные (и как только успели сделать?!), и мы свободны. Но очень просил остаться до завтра. Утром 7 марта у нас взяли повторный анализ и отпустили домой под расписку о невыходе из квартиры. 10 марта участковый терапевт выписал нас с домашнего карантина.
ЭТА ИСТОРИЯ не показательная. Мне помогли связи и упорство, поддержка подписчиков в соцсетях и личные принципы врача-инфекциониста, которые оказались на моей стороне. Не дай бог попадёте в подобную ситуацию – сразу звоните в полицию и прокуратуру. Снимайте всё и вся на камеру. Говорите, что ваш муж, зять, сват работает в СМИ – чиновники боятся огласки.
Если у вас есть оплаченная путёвка, но вы уже не хотите никуда ехать – требуйте у турфирмы деньги назад: эпидемия коронавируса подходит под определение «обстоятельства непреодолимой силы» типа наводнения или землетрясения.
А я поеду в Китай. На родине я больше не чувствую себя в безопасности. Вирус сдаёт позиции. На данный момент в полуторамиллиардном Китае от него умерло 3158 человек, в основном это старики и люди, уже имевшие хронические респираторные заболевания. Моя школа планирует возобновить занятия в конце марта.
Юлия ЧАДЛИ