Газета «Ди Вох» о династии зелёных фуражек к вековому юбилею Пограничной службы ФСБ России
БИРОБИДЖАН, 2 июня, «Город на Бире» - Владимир Трапезников отслужил в погранвойсках без малого четверть века. Зелёную фуражку он унаследовал от отца, который отдал пограничной службе сорок лет. Много всякого довелось пережить моему собеседнику. И, конечно, ему нашлось что вспомнить и что рассказать.
– Родился я в 1961 году в Алма-Ате. Отца призвали в армию в 44-м, и он так и не снял погоны до самой пенсии. Понятно, что всё моё детство прошло на границе. Друзья родителей служили на заставе. Ну и мои товарищи тоже были дети пограничников. Так что выбор будущей профессии для меня был предопределён.
Фото из личного архива В. М. Трапезникова. Перед командировкой в Афганистан.
В 1980 году я и ещё сразу пять моих одноклассников поступили в Алма-Атинское училище погранвойск. Училище это прославленное, с очень сильным педагогическим составом. И учиться в нём было чрезвычайно интересно. Была у нас огневая подготовка. Вождение – обязательно. Причём водить учились технику всякую: и гусеничную, и колёсную, и водную.
Интересный предмет был – «Охрана государственной границы». Граница ведь может проходить в различных климатических поясах, и окружающий ландшафт может быть какой угодно: снежная равнина, пески, горы, моря, реки, болота. Соответственно, пограничник должен быть готов выполнить боевую задачу в любых условиях. У нас была серьёзная альпинистская подготовка. Курсанты на несколько недель выезжали на водохранилище, где проходили стажировку по охране госграницы на водных объектах. Свой учебный центр был и в песках. То есть, учиться было не только легко, но и увлекательно.
Были у нас занятия по кинологии, и каждый год выпускалась группа профессиональных кинологов.
Единственный по-настоящему сложный предмет – физическая подготовка. Требования к курсантам были жёсткие. Каждое утро во время зарядки – бег на шесть километров. Каждое воскресенье – спортивный «праздник»: бег на десять километров с полной боевой выкладкой. Марш-броски на 30–50 километров. Подтягивались мы все не меньше 20 раз. Те, кто не тянул такие физические нагрузки, отчислялись.
В 1984 году меня по распределению должны были направить на северо-западный участок границы. Но отец имел в училище некоторый вес. Он счёл, что служить близ Ленинграда – это слишком круто для молодого лейтенанта, и начинать карьеру надо с глухих, отдалённых застав. Он похлопотал – и меня направили в Биробиджанский погранотряд, где я попал на заставу «Островная». Через год меня перевели в Головино. А ещё через год, в 86-м, направили в Афганистан.
Я служил в десантно-штурмовой группе. Наша задача была – охрана государственной границы и проведение боевых операций на двести километров в глубину. Заметили разведчики караван с оружием или наркотиками или засекли бандформирование в горах – нам дают команду, и мы летим на «вертушках» на боевую операцию. Повоевали. Гибли и наши ребята-пограничники, и вертолётчики. Только на моих глазах сбили семь наших машин.
Был у меня в Афганистане командир – майор Борис Марков. Личность совершенно легендарная. Его дважды представляли к званию Героя, и дважды это представление зарубили. Он воевал в Афгане девять лет! Его знали все, а боевики жутко боялись и звали Буки Джо – Большой Борис. Огромного роста был мужик и необычайной силы. Очень крутого нрава. В ночь на 8 марта 1987 года душманы открыли огонь из миномётов по нашему пограничному посёлку Пяндж. Марков дал команду открыть ответный огонь. А открыть огонь по сопредельному государству – ЧП в масштабах страны. Могли не только погоны посрывать. С инцидентом приехал разбираться лично глава КГБ Чебриков. На совещании, понятно, присутствуют чины не ниже полковника. И вытаскивают туда Бориса, простого майора, чтобы свалить на него всю вину за произошедшее. Чебриков спрашивает: «Кто дал команду открыть ответный огонь?» «Вот он, – говорят, – майор Марков!» – «Тогда почему же он до сих пор только майор?!» – и Борис вышел с совещания уже в звании подполковника.
День пограничника. Владимир Трапезников (слева) и его боевой товарищ Рашит Хамитов.
Когда я вернулся из Афганистана, снова стал служить в Головино – уже начальником заставы. Условия у нас суровые: болота и сопки. Зимой снег и метель, летом дожди и гнус. Недаром участок границы вдоль ЕАО считался одним из самых сложных в Союзе. Серьёзных нарушений границы припомнить я не могу. В основном её незаконно пересекали китайские рыбаки. Их проще было выдворить на китайскую территорию, чем задерживать. Но одно серьёзное проникновение на нашу территорию я всё же упомяну.
После известных событий 1989 года на площади Тяньаньмэнь к нам перебрался один из известнейших китайских журналистов. Оппозиционер. Он спасался от политических преследований и через Советский Союз хотел уйти в третьи страны. Китайские рыбаки помогли ему пересечь границу, но здесь, благодаря бдительности народных дружинников, его задержали. Умнейший, образованнейший человек. Передали в руки компетентных органов, дальнейшая его судьба мне не известна.
Часто приходилось выезжать по ложной сработке. Енот, заяц или косуля проберутся через ограждение, замкнут контакты – и пошёл сигнал на пульт. Тревожная группа тут же выезжает на место происшествия. Но мелкие звери хоть инженерные заграждения нам не портили. А вот если пройдет медведь, так он всю проволоку сорвёт и в клубки её спутает. А кабан летит – сдуру через «колючку» как нож сквозь масло проходит. Проволоку сметёт да ещё и три-четыре столба мимоходом выворотит. Зимой в этом плане легче: сразу видно, кто прошёл, а летом, особенно во время сильных дождей, надо сильно постараться, чтобы установить нарушителя.
Сколько лет я служил на заставе, ребята-срочники у нас всегда были отличными. Не было у нас никакой дедовщины, драк между сослуживцами. Но и отбор в погранвойска шёл жесткий. Когда парни в 17 лет только получали приписное свидетельство, уже отбирали дела самых-самых лучших: здоровых, крепких, образованных, не замеченных ни в каких неблаговидных поступках. Потом приезжал офицер-пограничник с заставы и выбирал дела из уже отсортированных.
Застава – это, по сути, маленький колхоз. Мы всё делали сами и сами себя обеспечивали. Картошка у нас была своя, овощи... Скотины было полно: коровы, свиньи, гуси, куры... Молоко, яйца. На рацион бойцы не жаловались никогда. Баню топили. Казарму ремонтировали и облагораживали территорию. Словом, и обычной, повседневной работы всем хватало.
Боевое дежурство выглядит примерно так. Пограничные сутки начинаются в 20:00. На боевом расчёте объявляется, кто чем будет заниматься в ближайшие сутки. Кто-то идёт в дозор по проверке контрольно-следовой полосы. Другие заступают в наряд по наблюдению за местностью. Следят с наблюдательных вышек за Амуром. Идут в дозор на катерах по проверке береговой отмели. Часовой границы, часовой заставы, дежурный по заставе. Как-то так.
В отставку я вышел в 2002 году, но с пограничниками из Головино по-прежнему поддерживаю самые хорошие отношения. Всё ж таки родная застава.
Владимир Михайлович отслужил в погранвойсках 22 года, его отец, как уже было упомянуто, сорок. У старшего Трапезникова – Орден Отечественной войны, у младшего – Орден Красной Звезды, полученный в Афганистане. У обоих – медали «За боевые заслуги» и «За отличие в охране государственной границы». А ещё сейчас в погранвойсках служат племянник Владимира Михайловича и его зять.
И все четверо «на круг» провели в зелёных фуражках примерно сто лет – столько же, сколько существует пограничная служба нашей страны.
Евгений СТЕПАНОВ