БИРОБИДЖАН, 5 января, «Город на Бире» — Этот дом я знаю с детства, там жил один из моих учителей. Я был у него в гостях раз или два и, признаюсь, уже тогда был уверен, что через пару лет барак снесут, освободив площадку под новый высотный дом. С тех пор минуло больше тридцати лет, а дом как стоял, так и стоит. Только жить там стало куда хуже. Стены, полы, завалинки, крыша, дверные и оконные проёмы сгнили от времени. Зимой в огромные щели задувают ветра, народ мёрзнет, отопление и холодный водопровод работают через пень колоду, удобства, понятное дело, во дворе.
В нынешний паводок дом поплыл, квартиры первых этажей залило по колено. Жить в таких условиях стало немыслимо, и городские власти дали команду временно эвакуировать подтопленцев в общежитие.
Ирина ЯРОВАЯ на свой страх и риск приняла решение остаться в квартире.
– Сначала у нас с мамой была квартира на Комсомольской, 6. Она получила ту квартиру от ОРСа РЖД, где работала. Тоже деревянный барак, но всё же куда крепче, чем этот, потому как из бруса. И стоял повыше, так что паводковые воды никогда до квартир не доставали, – своё прежнее жилище Ирина Игнатьевна вспоминает с нескрываемой теплотой. – Но дом снесли, на пустом месте выстроили Россельхозбанк. А меня переселили не в благо-устроенную квартиру, а в этот барак, который во много раз хуже нашей прежней квартиры. И вот живу здесь уже 18 лет! Муж умер три месяца назад, так что теперь я совсем одна. Дом в ужасном состоянии! Полы прогнили и проваливаются под ногами. Одна стена осыпалась, другая – на подходе. Зимой по квартире крысы бегали, пока я кошек не завела. Когда был потоп, всех жильцов с первых этажей эвакуировали, а я одна осталась. А как мне идти в общежитие, если со мной пес и две кошки?! Кто ж их в комнату пустит?! Да и страшно было оставлять имущество без присмотра. Мародеров хватает. Наверняка чего-нибудь из домашних вещей потом не досчиталась бы.
Холодильник – на табуретки! А как по-другому?!
Когда вода стала прибывать, Ирина Игнатьевна поставила диван на кирпичи, и прочую мягкую мебель тоже подняла повыше. Холодильник водрузила на табуретки, а то, неровен час, шарахнуло бы по воде электричеством. Домашние животные нашли пристанище на диване. Так и жили.
Нужду, пардон за подробности, приходилось справлять в ведро, поскольку до уличного «ватерклозета» дойти было нереально. Вода, к слову, тогда вымыла из уборной все фекалии и прочие нечистоты и разметала их по двору и дому. Когда вода ушла, амбре в бараке стоит такое, что без противогаза не сунешься.
И насчёт мародеров Яровая оказалась совершенно права. Едва жильцы покинули дом, как в подъездах появились сомнительные личности, которые пытались влезть то в одну, то в другую квартиру. Спору нет: Ирине Игнатьевне более приличествовало бы жить не в такой дыре, а в нормальной благоустроенной квартире. Пусть даже съёмной. Но увы...
– Да не могу я отсюда никуда уйти! Ни снять, ни тем более купить квартиру для меня невозможно. У меня пенсия двенадцать тысяч рублей. Единственная надежда, что дом снесут, а нас в конце концов расселят. Но я ходила на приём и к Коростелеву, и к Головатому – сказали, что дом стоит на расселение до 31 декабря 2024 года. Это же ещё больше четырёх лет ждать! Да мы тут уже нынешней зимой все вымерзнем! Или он развалится. Или сгорит. Тут сейчас одна квартира пустая стоит, так в ней бичи обосновались. То батареи чуть не свинтили – вовремя их остановили. То ночлежку устроят с выпивкой. Ждём оттуда чего угодно...
Я не великий спец в ЖКХ, но и так видно: если управляющая компания «Новострой» хотя бы не просушит дом и не набьёт свежими опилками завалинки, то холод зимой в квартирах будет стоять адский. А здесь, между прочим, живут и несовершеннолетние дети. Любопытно знать, куда смотрит уполномоченный по защите их прав.
Не таким представляла себе закат жизни доярка Надя полвека назад.
Другую мою собеседницу тоже язык не повернётся упрекнуть в тунеядстве или дружбе с зеленым змием. В страшном сне не привиделось бы 82-летней Надежде Омельковне КОРОВЕНКО такое пристанище под закат жизни.
– Мы в Чурках раньше жили. Это было хорошее, крепкое село. Двести семей там проживало. Я всю жизнь работала на дойке, неплохо получала. Была своя квартира, хозяйство. Только наше село развалилось, и теперь там никого нет. Народ разъехался кто куда, уехала четыре года назад и я с сыном. А в этом доме прописана моя двоюродная сестра, вот она нас и пустила сюда пожить. Тут и в обычные дни тяжело, а после потопа совсем невмоготу. Духота, как в парилке. Запах помоев стоит такой, что дышать невозможно. А у меня часть лёгкого вырезана, недавно облучалась по онкологии. Жить тут с моим здоровьем очень тяжело. Мне предлагали место в доме престарелых, да я не пошла туда. Там чужие люди, а тут мой сын. Он хорошо ко мне относится. Квартиры только у нас нет...
Право, ножом по сердцу от этого монолога. Разве ж виновата Надежда Омельковна в том, что всю жизнь прожила в Чурках и честно отработала на ферме?! Разве по её вине родной совхоз развалился?.. Кто может её теперь упрекнуть, что в городе у неё нет достойной благоустроенной квартиры? И, право, хотелось бы взглянуть в глаза тому, кто всё ещё смеет глаголить про возрождающееся сельское хозяйство, урожаи бобовых и подъём зяби…
Речи всех остальных моих собеседников особым разнообразием не отличались. Да, в этом доме всегда было плохо жить, но после подтопления – во сто крат хуже. Испорченная мебель и вышедшая из строя электротехника – меньшее из имеющихся зол. Вот грядущая зима – если «управляйка» таки вовремя не подсуетится – поставит здешних обитателей на грань выживания. А если и удастся перезимовать, так ведь не факт, что грядущим летом столь же затяжные дожди не смоют в конце концов с лица земли этот остров невезения.
Евгений СТЕПАНОВ